Вино в приталенном бокале теперь не выпито,
щека, прильнувшая к плечу уже не выбрита.
И ловко прячется душа под кожей латексной,
а ей не меньше сорока и секс безрадостный.
В сухом подрамнике окна ночуют башенки.
Эх, мне бы молодость мою одноэтажную!
Где выше крыши пух метал чинар мой старенький,
рука искала сладких грез, губа - чинарики.
Где после школы на углу тянули корточки,
пучком зеркального луча пуляли в форточки,
любили до смерти Маринку-однокласницу,
и между ложью и стыдом искали разницу.
Где рифмовалась наша жизнь простою гласною.
Где честь была у нас в крови, а кровь - заразною.