Эта река в разлив становилась тише,
Словно тоска её плесневели воды.
Жабьих цикад, единожды звук услышав,
Я отыскал ту отмель, где ходят бродом.
На ноги встал и вышел на берег дивный,
В облаке мыслей план не рисуя чёткий,
Над головой невинно склонялись ивы,
Как распустившие пряди волос девчонки.
С грустью о чём-то, им лишь известном плакав,
Я обернулся, реку окинув взглядом,
Но, уносившая прошлое в даль клоака,
Не позволяла с ней оставаться рядом.
Запахом гиблым и видом своим претила,
Жабья хула доносилась плевками в спину -
Я лишь желал, чтоб она, отпустив, простила
Также, как мать, отпуская, прощает сыну
Всё до конца, проводив на порог и с Богом.
Нет, ну и ладно, сказал, не сыскав прощения,
Но не успев проклятой пойти дорогой,
Вдруг подхватило иное меня течение
Чувством бурлящее, искренним, чистым, новым.
Радостью полное, данной, как будто свыше
И вопреки отстоявшихся вод основам,
Я не жалел что однажды на берег вышел.