Как давно это было, и было - ли, теперь уже почти некому и вспомнить, да и я уже все забывать стала из рассказанного, услышанного, былого...
И пока еще хоть что - то помнится, надо бы записать все это на странички интернета, а вдруг кому это и поглянется...
Велика Русь - матушка, а просторы ее все уже' и уже' - скорости современные съедают расстояния.
А когда - то это было необозримое пространство от границ европ до Сибири нашей. Род жил на границе Белоруссии и Украины. Крепкий род был, детьми здоровыми и справными богатый. Дети вырастали, заводили семьи, и все Уже становился надел земли родовой, вот младшеньким уже и хату негде поставить.
А тут реформа земельная. Слух прошел о бескрайних вольных землях на востоке, выдаваемых переселенцам под наделы. И порешили мужики безземельные идти в те земли посмотреть - как оно там. Пешими да конными, на перекладных добирались до этих свободных бескрайних земель, а пришед - влюблялись без памяти в землю нашу, сибирскую
Шли также и обратно, а уж там собрав нехитрый скарб жену да детишек на подводы уходили навсегда от родных стен в жизнь новую свободную да счастливую.
Это одному идти - влегкую, а с бабами да детками - быстро не поедешь.
Вышли - то несколькими семьями, но то лошадь обезножит, то хворь пристанет, путешествие разбросало соседей и добирались уже все сам - по себе.
Дедовскую семью беда настигла в пути великая, Дети позаразились лихоманкой какой - то и все пятеро сгинули вдоль тракта проезжего маленькими могилками.
Приехали деды сам на сам. Вдвоем. Но люди они крепкие и бедой их не угнуть.
Уже в Сибири родилось еще четверо сынов, земли было вдосталь - работай не ленись, и все у тебя будет...
На ту пору в село принимали в общину уже не всех, чтобы худого человека не принять, совет община держала, и принимала людей нужных...
Дедам было сказано - в общине нужен только башмачник... Ну это мы - запросто!
И стали новоявленные сапожных дел мастера в общине приживаться...
Пока валенки надо было скатать или сапоги подбить - худо бедно справлялись, а тут туфельки местная богатейка на ремонт принесла...
А как за их ремонт браться, если ты отродясь того дела не делывал и в роду у тебя все казаки, а не башмачники...
Однако к тому времени уже семья крепко на ногах стояла и выход был найден запросто - съездил хозяин на рынок, да новые купил богатейке... такие же. Та от радости от такого ремонта, по всему селу трезвон подняла - вон какие, мол, башмачники!
И понесли на починку кто башмаки, кто туфли...
А на все село новой обуви не наберешь, пришлось старосте покаяться..
Но люди к тому времени уже все пообвыклись и спокойную да работящую семью пришлых приняли, потому посмеялись старейшины в усы, да и сняли звание башмачников с семьи - живите как можете.
Как же крепко семья стала на ноги вставать.
Отец да мать не нарадуются на сынов.
Старшенькие сыновья успели обжениться и уже и у второго на сносях сноха - то. Ждали пополнение с радостью.
Но беда долго у порога стояла, пока сумела за порог - то проскользнуть.
Родилась внученька здоровенькая да крепенькая, но сноха в родах померла.
Вот и первая сиротка в роду. Сынок - то походил - погоревал, да новую жинку себе облюбовал, а сиротка у дедов осталась жить.
Там и третий сын женился, деда мой родный, бабулю в жены взял - крепкую да справную, в работе спорую. Не успел жениться, как в армию призвали.
Батька родился без отца, и когда тот из армии возвратился, уже и бегал вовсю.
Но так, как матери - то работать надо было, тогда же не то что три года - месяца не всем давали с дитем посидеть, так и батька мой с дедом да бабой остался, уже двое малых у стариков на руках. Да свой последышек... разница меж детьми была большая. Так втроем ребятишки, отец с сестрой двоюродной да дядькой и жили не бедовали у деда с бабой...
Дед Петро вернулся, вскоре у них еще парочка ребятишек народились, а батька у дедов прижился.
Вот тут великая беда приключилась - война.
И стали сыновья уходить.
Старший Иван сразу ушел в первых рядах.
Второй, Василий, был председателем колхоза в соседней деревне, хоть и было ему на ту пору 31 годочек. Но вскоре и его забрали, Василия всем селом провожали - любили и уважали молодого мужика.
Третий сын, дед мой, в НКВД служил, вроде как не всех забирали оттуда, и в тылу служить надо было. Однако и Петра призвали, ушел через месяц после того, как дочку маленькую схоронил - тиф одолел девчурку.
Остался последний сын Николай, парубок еще, когда война началась пятнадцать ему было. Семнадцать исполнилось, и Николая призвали.
К тому времени старший, Иван, искалечен был из госпиталей на фронт уходил да снова в госпиталь... но с войны вернулся живым да и пожил еще немного.
На Василия пришло извещение, что без вести пропал в боях под Москвой,
без вести - еще не убит, же!? Материнское сердце не верило.. А потом одна за другой похоронки на Петра и Николая.
Так и остались сироты жить у бабки с дедом, молодые снохи вдовами.
А деды мои сгинули в войне 34, 32 и 18 лет отроду.
У Василия дочки остались, у Петра сыновья, А Коленька целовался - ли со своей ненаглядной Пашей - матери никто не докладывал.
Паша не дождавшись любого, замуж вышла, и из деревни уехала.
Сначала - то мать за сынов молилась, да жены, дети и не помнили отцов, совсем малые были, когда те уходили. Похоронки поистерлись, а со временем и потерялись при переездах.
Бабуля Варвара внуков подняла на ноги и снохам помогала как могла. Прожила долго.
Дед Архип не так долго зажился, подорвал здоровье, да и помер.
А потом помаленьку и бабуля дедова Варвара, да и моя бабуля, Мария, сноха бабы Вари - ушли в царствие небесное. Никто за убиенных с тех пор не молился, за Николая и вовсе некому - деток и тех нет...
И уже и я состарилась, и стало как - то не по себе, что память родовая теряется, а без нее корни рода хлипкие.
Если своих корней не знать - не деревом будешь - перекати полем, говаривал дед Архип.
Стала я искать могилы дедов по свету. Но затерялись они во времени и в пространстве.
А недавно, после 12 лет розысков получила извещения - письма от "Мемориала" - дай Бог здоровья, тем кто этим занимается. Всех троих погибших моих дедов мне отыскали.
Василий, сапер, который числился без вести пропавшим с 1941 года погиб в феврале 1944 года под Калугой, там в братской могиле и похоронен.
Петр, гвардии рядовой, погиб в июле 1944 года под Вильнюсом, похоронен в братской могиле, имя в граните высечено, литовцы хранят память-благодарность по сию пору.
Младшенький же Николай, гвардии ефрейтор, командир отделения мотострелкового полка, 18 лет отроду, на которого похоронка матери пришла в августе 1943, погиб в октябре 1944 года в Кевкаской области Латвии, похоронен в братской могиле, но мемориал в 2007 году латыши разгромили, они благодарности не имеют к отдавшим жизни в войне. Бог им судья.
Одним годом мать троих сыновей лишилась.
Мне же теперь надо память внукам передать, чтобы перекати - полем род не стал.
Где память крепка да уважение к дедам сохранено, беспутных людей не вырастает.
Так по крайней мере мой прадед говорил, Архип Гаврилович.
P.S. История переселения в Сибирь - сборное в памяти по семьям моих дедов, это не совсем достоверно, потому что в памяти истории родов уже переплелись в единую...