Прилег и я на берегу,
Там где Любовь лежит и спит;
И в камышах услышал вдруг
Как кто-то плачет и кричит.
Тогда пошел я на пустошь, в бурьян,
Где чертополох и терновник, все сор;
Они рассказали мне про обман:
Оцеломудрили, выгнали вон.
Пошел я в Сад Любви,
И увидел, что прежде не знал;
Часовня стоит посреди,
Там, где в траве я играл.
Были закрыты Часовни врата
«Не убий!» был наказ на дверях;
В Сад Любви повернул я тогда,
Что весь утопает в цветах.
И увидел я, что он полон могил,
И надгробья, где цветник раньше был;
И священники в черных одеждах ходили по кругу надежды,
И вязали ветвями с шипами мои радости и желания.
(I laid me down upon a bank,
Where Love lay sleeping;
I heard among the rushes dank
Weeping, weeping.
Then I went to the heath and the wild,
To the thistles and thorns of the waste;
And they told me how they were beguiled,
Driven out, and compelled to the chaste.
I went to the Garden of Love,
And saw what I never had seen;
A Chapel was built in the midst,
Where I used to play on the green.
And the gates of this Chapel were shut
And "Thou shalt not," writ over the door;
So I turned to the Garden of Love
That so many sweet flowers bore.
And I saw it was filled with graves,
And tombstones where flowers should be;
And priests in black gowns were walking their rounds,
And binding with briars my joys and desires.)