Я, самый обычный серенький воробышек, без каких-либо выдающихся задатков в детстве и юности, в старости вдруг расправила могучие крылья и превратилась в …. нет, не в орла! В п о э т е с с у ! Но высота души поэта мало чем разнится от орлиного размаха: так же парит над миром, над людьми, над суетой, так же видит грешный наш мир как бы с высоты орлиного полёта… С той лишь разницей, что гордая птица из поднебесья никогда не снизойдёт до людей, да и клёкот её вряд ли произведёт на них впечатление. Моим же голосом, моими щемяще-пронзительными строками люди заворожены, покорены. И бесконечно благодарны за подаренные редкие минуты единения с поэзией, с миром прекрасного. Ведь при умелой подаче поэтического слова происходит как бы о ч и щ е н и е душ человеческих б о ж е с т в е н ы м о г н ё м поэзии! Увы, немногим дано донести до людских сердец ту неземную музыку и свет, коими исполнены поэтические строки! Я счастлива осознанием того, что мне д а н о.
Но почему же, почему с высоты горько-прожитых мною долгих лет, я оборачиваюсь и вижу только того жалкого, взъерошенного, потрёпанного воробышка, отчаянно бросавшегося на защиту и себя, и других, чаще - других… Отчаянно бросавшегося, не взирая на чины, звания, и даже -- принадлежность к бандитскому миру. Где, где он, тот беззаветно-храбрый воробей?! Где та девчушечка, в горделивой осанке, в стремительности походки которой читались неподкупность, непримиримость, нетерпимость ко З л у в любых его проявлениях? Которая силой духа своего, сталью голоса и отчаянностью обезоруживала компании подонков, избивающих одного или словесно цинично измывающихся над безропотной толпой.
Жизнь – жестокая мясорубка, пережив и испытав многое, мы такими потрёпанными и жалкими порой выходим из неё. И я уже не брошусь, как в юности - защищать,- туда, где семеро избивают одного. (Но и не пройду мимо…)
Как поётся в печальной песне Фильки Киркорова : «Н е м н о г о ж а л ь …»