Мир акварельный твой размыт, размыт.
Он чем-то алым по углам саднит,
пугает безысходностью и смертью...
У неба за окном - унылый вид.
Мне хочется не подходить к мольберту
и не смотреть, что там вблизи кровит.
Художник мой, не будем говорить,
чем акварель сухую растворить.
Совсем не важно, льём слезу ли, воду ль,
иль кровь свою в большое решето
трагедии. Нас отличает то,
что ты вблизи стоишь, а я - поодаль.
Перед глазами всё слилось. И дом
напротив отделяется с трудом
от бесприютной ночи. Подоконник,
мушиный кокон, паутинный ком,
сухой цветок - почти уже покойник,
пустой бокал от вискаря, со льдом.
Тоска... Тоска! А в ней не видно лиц.
Твой внешний мир, без граней, без границ
расплёскан по листу аляповато.
Над пыльной люстрой - кляксы ярких птиц.
Мокра подушка и постель помята,
а вместо кистей - щёточки ресниц.
И кажется, что толку нет в мазне,
и смысла нет в малёванной весне,
что расплескалась в мире изумрудно!
В её реальность так поверить трудно.
Изменчива и так сиюминутна
весна на акварельном полотне...
Ручьями с потолка стекает высь.
Но... От себя немного отстранись,
и с прищуром Творца взгляни сначала
на высохший, бессмысленный этюд
и злую боль благодари за труд, -
она такой шедевр нарисовала...
К тексту использована иллюстрация
художника Матвея Вайсберга