Представьте себе ситуацию - вы устроились на работу с более-менее приемлемыми условиями и блаженствуете в покое определенности и весьма относительной стабильности.
Проходят месяцы и даже годы вашего трудового участия в общем производственном процессе. Ваш несомненный оплачиваемый вклад в общее дело оценен и отмечен. Как полагается, появляются местные и неместные представительные командировки, больший чем раньше, объем работы за ту же зарплату и, завистники, которые "не дремлют". По совпадению, директор тоже заслужил внимание завистников, для начала в форме внезапно возникшей первой красавицы, несомненно планеты, с соответствующими амбициями, свойственными шоу-представлению и с презрительным отношением к подчинённому директору плебсу.
Представительницы плебса обескуражены и удручены фактическим положением дел, но если не трогать по теме, то относительно спокойно переживут временное появление дежурной по вопросам украшения одиночества начальства красавицы под сложнозапоминаемым именем с азиатским акцентом. Имя все аккуратно записали в свои ежедневники и попытались выучить наизусть, но посчитали вовсе не обязательным действием, поскольку есть офис-менеджер Лилия, которая всё знает и если надо напомнит.
Представители плебса мужского пола - снисходительны и ироничны, пессимистически предусматривают возможность разорения фирмы, споткнувшимися о них черными делягами и потребность в новом трудоустройстве.
Жизнь как жизнь, и она доказывает, что все это так, но как-то в вялотекущем режиме, предлагая в начале пути к увольнению довольно необычный процесс нестандартного использования сотрудников, тоесть не в соответствии с должностной инструкцией. Этот процесс, закамуфлированный под снисходительность и иронию начальства и его безразличие к внутренним делам подчинённой ему команды начинается внутри её эпатажно - пререканием по ранее безусловным вопросам подчинения и нарушением принятой субординации.
В курилке, где коротали свои законные минуты производственного отдыха сотрудницы фирмы, разместились великие тайны, носимые всем телом, о чем-то ранее необычном, типа сомнительных ухаживаний неожиданно возникших красавцев - в самых неожиданных местах вне работы.
И вот, начальник, по-прежнему директор, высказывает свое неудовольствие примерными такими сотрудниками и забывает о повышении зарплаты и об обещанной премии за высокие результаты и примерное поведение.
Появляются незнакомые люди с весьма подозрительным поведением - они заведомо презирают всех и вся именно в этом офисе и так тонко и жестоко, что вытерпеть и доказать факт преднамеренного унижения невозможно. Деловая благодушная обстановка в офисе изменилась и омрачилась кучей откуда-то взявшихся производственных неприятностей.
Этот процесс порабощения бизнеса и его результатов продолжается офисными склоками с грязным подтекстом и выяснением причин конфликтов.
Директору безразлично - он чувствует себя порхающей бабочкой рядом с нимфой, которой подчиняется во всем, поскольку она гений и знает, что нужно уставшей от производственной рутины бабочке и как эффективнее всего временно поуправлять, по
ее мнению, ничтожно малой загруженностью серых таких будней офисного плебса.
Чуть попозже в офисе появились экстравагантные такие люди, объявившие себя магами с какими-то тайными знаниями и их необычным вербальным преподнесением - исключительно избранным, которыми оказались все сотрудники офиса.
Вялый, полусонный генеральный директор Василий Иванович дополнил магический сумбур сообщением об очень дорого оплачиваемом посещении лавины гениев в офисе, изгоняющих всех трудоголиков и дураков по воле все той же красавицы, как поощрение и наказание.
Последнее замечание воспринялось как явно философское противоречие в производственном быту и кануло в лету обычных обсуждений распоряжений руководства.
В светелке производственного помещения не то что ауры бедных, в необычном инициированном молчании сотрудников, заносились; а возник огромный такой, черный, по восприятию, призрак крутых производственно-личных неприятностей, касающихся непрофессиональных сторон личностей, естественно, неординарных сотрудников.
Они сгрудились в какую-то испуганную неожиданной магической шизофренией уже побежденную группу, удаляемых в никуда бездарностей. При этом все находились на рабочих местах и, по инерции, исполняли свои обязанности в режиме биоробота. Сознание фиксировало появление миссИй с требованием беспрекословного подчинения и денег. Они, в вульгарном формате проявлений, диктовали новые условия жизни в офисе и существования на служебных стульях.
В истории со стульями и креслами, как, например у главного бухгалтера Елены Николаевны, и прояснилась таинственная сила магов и их, безусловно, страшные способности в использовании людей, ну просто так - как им хочется. Люди же чувствовали себя виноватыми, ухаживали, ублажая, неизвестных им и неприятных лиц неизвестной национальности, предлагая чай, кофе, интернет, прайс,договора и т.д. В общем все, что могло быть ценным в офисе, включая образцы продукции, хранимые для представительских целей.
Пересаживание сотрудников со стула одного на стул другого казалось безобидным и напоминало детскую игру, сопровождающуюся недетски жёсткими неразумными указаниями, явно выражавшими растерянность новых хозяев пространства офиса такой удивительной лояльной послушностью взрослых и умных людей. Этим людям что-то запрещали, как-то словесно наказывали и поощряли возможностью поговорить по телефону и выйти покурить, обязательно совместив этот процесс с посещением туалетной комнаты. При этом надо не забыть вымить руки и воспользоваться бумажным полотенцем.
Шоковое состояние сотрудников усугубилось разгадкой тайны стульев и пониманием, что то что происходит на рабочем месте прекратиться, скорее всего, вместе с жизнью, так как эти люди - симбиоз мошенников и садистов, и прекрасно понимают, кто из всех сопричастных - источник денег и какое время подчинённых ими людей можно использовать как ходячий кошелек.
Недолгая и уже необычная тишина офиса разорвалась громким всхлыпом дежурившей по телефону на приеме звонков исключительно от любимого мужчины, Лилии. При этом она должна игнорировать производственные потребности. Она вскочила и опять шлёпнулась на свой рабочий стул. Лицо вытянулось, все тело напряглось, глаза потемнели, в унисон дрожали руки и голос.
- Я понимаю так, вот послушайте. Саша, Саша и ты послушай. Ты - умный, ты поймёшь; и жена твоя что-то в этом всем понимает.
При упоминании жены руководителя отдела менеджеров, офис-менеджер, под условным производственным именем, соответствующим паспортным данным, Лилия, испугалась неожиданно возникшей догадки и засверкала просветлёнными глазами, осматривая всех притихших сотрудников.
- Я понимаю так, - продолжила, раз уж начала Лилия преподносить личные впечатления от событий в офисе, - Нами манкируют, нами играют, нас заставляют обижать друг друга. Вот посмотрите, - Василий Иванович обидел Елену Николаевну. А за что? И он, как оказалось, не хотел и она, аж совсем, не заслужила. Они, они - эти люди, что-то делают с нами, они как-то заставляют любить их и ненавидеть друг друга. А я хочу наоборот, - Лилия, вдруг сжавшись, притихла и испуганным шепотом продолжила, - Упаси Господи, я не хотела ничего плохого сказать об этих людях. Пусть не обижаются. Я им чай дам. Никто не против?
Все согласно закивали головами и заелозили руками по рабочему столу, передвигая кто реальные, кто воображаемые бумаги.
Менеджер по мелким клиентам, пациентам значит, Татьяна, муж которой - заведующий хирургическим отделением больницы на ВДНХ, пожевала совершенно новый экземпляр ручки и совершенно бесстрастно спросила, - Ну и что?
- Как что? Как что, - затараторила Лилия, - Я хочу, чтоб всё было как раньше - тихо и спокойно.
- А я не хочу, - выплюнула воображаемую часть ручки Татьяна, поудобнее уселась на рабочем месте и подтянула к себе папку с разработанными версиями договоров с мелочевкой, - Я хочу, чтоб всё вокруг бурлило, кипело, накалялось и были деньги. Я хочу денег. Много денег. И чтоб были мужчины. С ними интереснее. Вот, Саша, - Татьяна, сидя, сверху вниз посмотрела изучающе на непонятную непонятность, - И тот мне приятен, несмотря на жену, - вытянувшись, Татьяна отвернулась и хлопнула ладонью по столу, - Хочу чтоб были мужчины и развлечения. А они, эти люди, предлагают нам это. А то здесь только работа. Как раньше - не хочу. Но, не хочу, чтоб меня били. Он меня били, этот Дятел.
- Почему Дятел? - глаза Лилии расширились, а бухгалтер по складу Наташа прыснула и тоже хлопнула ладонью по столу:
- Вот это да!
- Он так назвался, - тоном отчёта продолжила Татьяна, - Он сказал,что его зовут Дятел. И так его называли то ли папа с мамой, то ли жена, если таковая имеет место быть, - Татьяна медленно и важно запрокинула голову, подняла руку с ручкой вверх и продолжила, - Какая-то женщина подходила, - Татьяна надула губки, опустила голову и руки на стол и всем телом изобразила огорченный и озадаченный вид, - Сказала, что Дятел её. И я поняла, что это его имя. А ещё она сказала, что она меня накажет - то ли сдует то ли раздует, если ему со мной будет плохо. И заберёт его от меня обязательно. Чушь конечно, но интересно. Так, что я стараюсь, стараюсь, чтоб было хорошо.
- Вот, вот, - выглянула из своего главбушечьего угла Елена Николаевна и изобразила всем своим видом то ли страх, то ли ужас, - а вы, моя милая, не подумали, что они, эти оба-два малознакомых вам человека могут быть очень близко знакомыми друг с другом мошенниками, судя по имени, охотящимися, допустим, за вашей квартирой?
- Допускаю. О, да! Но мы же здесь, в офисе познакомились. Василий Иванович их сам пригласил и гарантировал отсутствие несанкционированного прикосновения к личности. Вот! Думаю, охота - маловероятна. Буду внимательней, если смогу. А вам, Елена Николаевна, нужно молчать. Они нам всем, вчера вечером, после вашего ухода, сказали, что вы - никто, так просто главбушок; и одно ваше слово нам, - указательный палец Татьяны жёстко уткнулся в свою грудь и очень медленно и весомо прошёлся по кругу присутствующих, - аж всем, и...вы найдете себя в гробу.
- Вы пугаете, - вдохнула в себя Елена Николаевна.
- Два... Два... слова... - прошипела Наташа со счастливыми глазами - ей можно и это и что угодно говорить непосредственному начальнику, - Мне разрешили за каждое ваше слово - что угодно, - по-детски захлопала в ладоши.
- Предполагаю, что нам надо успокоиться, - испуганная Елена Николаевна вздрогнула от звонка мобильного телефона Наташи и уселась поудобнее.
- Она столько слов наговорила. Не два и не три. А ого... Будет ей, - затараторила, в спешке, Наташа, подключая мобильную связь.
Лицо ее выражало целую гамму разнообразных чувств, сопровождающих разговор в одну ее сторону.
- Он сказал, что вас нет, Елена Николаевна, - очень серйозно произнесла Наташа, - что завтра, а не сейчас, он пришлет взвод ментов каких-то и они вас изнасилуют, - глаза Наташи округлились, она побледнела и смутилась, - А ещё он сказал, что он не даст меня в обиду старперше главбушке - старой шкарпетке и... будет драть козу драную. А вы меня обижали, помните? Так что будет вам террор от нас всех.
- А все при чем? Что случилось? Кто звонил? Вы о чем? Меня вчера
не было на работе всего почти один день, а ощущение - как будто я попала в другой мир да ещё через неизвестное время, - растерялась Елена Николаевна и испуганно завертела головой, - А где Василий Иванович?
- Мы ее убьем и это будет ей наказание за меня. А Василия Ивановича нет. Он где-то. Вот. Так что уходите, а то убьем вас обязательно. А за обиду меня вы заплатите. Я буду ваша хозяйка, - Наташа повернулась, забыв что собиралась убить Елену Николаевну, нервно прошлась по офису и плюхнулась на стул рядом с Еленой Николаевной.
- Уходите на свое рабочее место, Наташа и приведите себя в порядок. Никто никому не хозяйка, все на равных.
- Они, - Наташа дурашливо прыснула, - они будут оскорблять, унижать, насиловать и убивать вас за меня. И вас всех. И отберут у нас всех всё. И у вас, Елена Николаевна и у Василия Ивановича. А я вам всем хозяйка, помните это. Императрица я, а не наша вот Оля со своими формами, - лицо Наташи страдальчески вытянулось и сморщилось в воображаемом плаче, - Ну ладно, я - работать.
- Но, - и Наташа щёлкнула пальцами правой руки, - хозяйка - это хорошо. Буду думать так и выйду замуж за Василия Ивановича. После того, как он остынет от своей красотки. Кроме того, он богат... Пока... Вот возьмусь за него - будет видно.
Минутная тишина прервалась повторным долгожданным всхлыпом Лилии, от которого Юлия - менеджер по региональным клиентам проснулась, встрепенувшись и обратилась, зевая к Саше через довольно приличное пространство офиса:
- Саша, что случилось? Ты точно причастен. Потому, что молчишь. Это так? - Юлия немного подождала, встала и заложив руки за спину, прошлась по офису - от входной двери и до окна с видом во двор дома и повернулась лицом ко всем сотрудникам, - Это как? - подождала несколько секунд и продолжила, - Хочу всех видеть. То, что здесь происходит - это из ряда вон, это - не норма, - Юлия, медленно поворачивая голову, посмотрела на всех, прошлась до середины комнаты и резко остановилась, - А вас, Елена Николаевна, уже нет. К вам незачем обращаться, - Юлия строго посмотрела на всех присутствующих, - Она, это для всех, поэтому и непричастна. Разборка, в случае чего с Сашей и вами, - Юлия ещё серйозней посмотрела на всех, - И так, что случилось?
- Да ничего. Все так. Приятно, - вмешался наконец-то смущённый Саша, - девочки отдыхают. Я вот сижу. Всем приятно, - зевнул, похлопав ладонью по подбородку и продолжил совершенно спокойно, - А зачем разборку?
- Мне показалось, - спокойно продолжила Юлия, - мне показалось, что я не совсем та, что была вчера. Что здесь было? Кто здесь был? Что произошло? - в полном молчании, подождала несколько секунд, Юлия повернулась и глядя в сторону, обратилась неизвестно к кому, - Как вы меняете людей? - резко повернулась и вытянулась, - Елена Николаевна, если вы ни полслова никому из нас вслух - то можно жить спокойно. Я вас беспокоить не буду в нашей будущей разборке.
Юлия повернулась к Лилии и продолжила:
- Можешь рассказать, что подумала, вспомнила, осознала и т.д. Я жду, - строго посмотрела на всех и села на свое рабочее место.
Лилия поднялась со своего стула, и в стиле сомнамбулы прошлась по офису, подхватила дежурный стул, стоящий возле шкафа с образцами продукции, произведенными по заказу в Индии, и села на него посредине комнаты.
- Предполагаю, что в офисе, в кабинете Василия Ивановича, и вот в этом месте, он с Викой, (помните, женщина такая приходила, страшная такая, уродливая и толстая и играла девочку-старлетку), разыгрывали сценки. Вот здесь, где я сижу: сумасшествия Елены Николаевны - куда уж больше, моего разврата - в общем и в целом не помешает, твоего Таня воровства, - зачем?, аж брезгую как и твоим дуризмом с увольнением и твоим Наташа разводом. Она, эта Вика, как-то передаст нам эту информацию и мы будем соответствовать.
- Почему сумасшествия? - по-детски запищала растерянно Елена Николаевна.
- Вас любят, а вы себя нет, - отрезала Лилия, - это сумасшествие.
- Ладно, я подумаю, - согласилась Елена Николаевна
- Я вами брезгую, Елена Николаевна. В связи с этим и в связи с тем, что у вас старый муж. Вам нужен молодой или много молодых людей, (и они, между прочем, ходят к вам), и разврат, - Лилия изобразила, в крайней степени, восторженное лицо и зашевелила пальцами поднятых к лицу ладоней, - Мно-о-о-го разврата. Здесь всё. И молчать.
Лилия, вместе со стулом, повернулась спиной к главбушечьему углу, вытянула ноги и таинственным шепотом произнесла:
- С этими стульями не все просто. Они сажают нас на стул и мы что-то получаем... Так во-о-от как она, эта Вика передает нам информацию! Она нас в себя, а потом из себя в нас с уже наговоренным текстом - сценарием событий в нашей жизни. Вот это да! И всё, и вся тайна величайшего мага столетия.
- Тысячелетия, насколько я помню, - иронично-глубокомысленно вмешался Саша и запнулся в понимании ненужности замечания, и продолжил, по его мнению, уже совершенно по делу, - она грубая,некрасивая и неприятная женщина. Она очень высокомерная. Она очень не любит Елену Николаевну. Кстати, по ее словам, она увела ее первого мужа и уведет последнего. Да, Елена Николаевна, кажется сейчас, судя по часам, она как раз и занимается вашим, если не ошибаюсь, третьим или четвертым мужем. Уведет через приворот. Вот так вам.
- Четвертым, кстати. Ну и ладно, пусть отдыхает. А вот последнего не надо. Его ещё нет, - спокойно вмешалась Елена Николаевна в сумбурный Сашин монолог.
- Она всех уведет, - рассеянно речитативом запричитал Саша, - А мы её, (и ту и другую), удалим, как файл, дадим ей дом, исключительно на Плющихе, где три тополя и розы цветут, - Саша в ужасе прикрыл обеими ладонями рот, потом развел руки в стороны, - А вот и я - балда, негоциант, химик и Елены Николаевны сын. И ещё кто-то. А жить мы будем на Канарах или в зоне на нарах, - глаза Саши расширились в ужасе и гневе. Он хлопнул кулаком по столу и просыпел, - и меня, гады сажали, - потом вынужденно засмеялся, картинно замахал обеими руками и спросил, обращаясь к Лилии:
- Ну, что там дальше? Я имею в виду, что со стульями самими по себе или с ними что-то ещё связано? Типа того, что я сказал.
Лилия поудобнее уселась на стуле посреди комнаты и голосом уставшей сказочницы Шахерезады, (кстати, внешне похожа), продолжила:
- Нами играют знакомые, малознакомые и совсем незнакомые нам всем и каждому в отдельности, люди. Может за что мстят, может как-то используют, может все в совокупности. Все сценки и моей и вашей жизни разыгрываются этой толстой и неприличной женщиной для передачи нам с использованием их нами в транспорте, дома, на работе. Понимаю так, что при напоминании каким-нибудь знаковым словом, хоть от кого, включается запись сцены жизни, составленной из реальных событий.
Лилия запнулась, покашляла и спокойно продолжила дальше, оценив степень внимания слушателей:
- Думаю, что все происходит через внушение на мозг, и я вся до тошноты послушная, (а это не так), исполняю все то, что мне наговаривают заранее. А ещё каким-то придурком предусмотрены отчёты о выполнении программы и отправка в никуда, в туну кажется, траншей с отчетами, до которых мне по фигу, - Юлия мечтательно закатила глаза и продемонстрировала руками позу извозчика, - И я управляю всеми вами. М-да, - растерянно улыбнулась и спокойно
продолжила, - Но я думаю, что для наслаждающихся садистов - это весьма жестокое наказание - прослушивать как-то там в мозгу отчёты о буднях нашей жизни. Тем не менее или более, программа чужой жизни в моем теле мне надоела, хотя и будет продолжаться ещё долго и уже не в реальности, а в форме моноспектакля для одной. Выход есть - просто не обращать внимание на существование программы. Как хочешь так и живи, сама себя и контролируй. Можно сказать все. Но вот только кому и зачем это надо? И этот вопрос вызывает тревогу, а ответ на него опасен.
Лилия поднялась, отодвинула на место стул, взяла со стола сигареты с зажигалкой и спросила:
- Кто со мной покурить? - и прошлась по офису. Все ответили молчанием. Лилия вернулась на свое место, взяла свою красивую кожаную сумочку, щёлкнула замочком и положила в нее пачку сигарет и зажигалку.
- Да, касаемо стульев, - она подняла голову и высокомерно оглядела всех, - Они есть. Просто есть. И на них можно сидеть кому угодно, в т.ч. и садистам. И мы ни из под кого не будем выдергивать стулья. Пусть сидят, - Лилия величественно обошла свой стол и торжественно-многозначительно села на свой стул, - Здесь будет кресло. А мы все сидим или ходим или что-то ещё. Кажется мы все отвлеклись весьма существенно на несущественные детали нашей жизни. Кто эти люди? Пусть этот вопрос беспокоит Василия Ивановича да вон Елену Николаевну. Им по должности полагается. Хотя Елена Николаевна, кажется, серйозно под увольнение, тоесть - безоговорочно. А мне вот здесь хорошо и будет хорошо где-то там, где мне место в будущем.
Воцарилась тишина, тут же зашуршали бумажные листы, зазвонил офисный телефон. Настенные часы показывали 17-00.
Никто ни перед кем не извинился.
2о18г.