Под скрипучей калиткой застряла улитка,
Игра тонкой скрипки и старые нитки,
Тарелка под вилкой и дряхлые свитки,
Картина с ухмылкой и кислые сливки.
И свечи мерцают, и рвётся улитка,
И нервы играют, и спутались нитки,
Где эта вилка, где нужные свитки,
Пропала ухмылка, выпиты сливки.
И тени играют, калитка скрипит,
И духи летают, кончается нить,
Вот вилка в картине и нужный листок,
Рождается сила, последний глоток.
Деревья мерцают, и звёзды молчат,
Кто-то да знает столь древний обряд,
Портрет оживает в летучую мышь,
Она улетает в бездонную тишь.
Вой на Луну как-будто привычен,
Вечный Гуру к утру вновь типичен,
Не причинить только вред никому,
Но только осколки достались ему.
В открытой калитке пролезла улитка,
И вновь эта скрипка, да пёстрые нитки,
Блестит снова вилка, на полке все свитки,
Заснула картина, вновь свежие сливки.