Мои библиотеки говорящих
на языках, наречиях. В тиши
я оживляю разговором спящих,
пришедших из томительной глуши
времен, потерь, исходов, расстояний,
неколебимых правдою листа
желтеющего, истиной терзаний
изученных; и совестью чиста
философа, поэта ли страница,
дерзавшего не повторять пути
из замкнутого круга, лица
мелькающие; но найти
неведомую, новую тропинку
среди ухоженных или крикливых слов
слова, способные песчинку
(не букв и звуков), сердца,
извлечь из таинств подлинных миров,
единственных и не словообразных
обилием, но чистых и простых,
как говорят, не целесообразных,
но цельных, верных, любящих, живых.