В подвале моего многоквартирного дома. За железной дверью, одетой в серый бетон,
Живет бомж нелепый, в обноски одетый, с необычным именем Агафон.
Агафона никто не гонит, не кроет подсердечным матом, таков наш подъездный закон,
Он же блюдет чистоту и порядок, иногда помогает с делами, с таким видом, будто садится на трон.
Продавщица Мария, по прозвищу Магдалина, иногда наливает ему из-под полы самогон,
Агафон в такие дни безудержно счастлив, собирает по двору окурки и бежит алкогольный марафон.
Я отношусь к нему с пониманием, правда до того момента, пока Агафон не берет саксофон...
Играет он очень здорово, да только время позднее, детишки уже видят десятый свой сон.
Откуда у Агафона саксофон? И почему он не сменял его на самогон? Не знаю. Но захожу к нему с красным вином.
Сижу. Слушаю музыку, немного печальную, бередящую. Всегда пьянею, как за праздничным столом.
Помню, спрашиваю его: «Агафон, так кто же ты? Почему живешь в подвале, не гонишься за рублем?».
А он наливает стакан и залпом его. Понимаешь, - говорит, - Человек меня бросил. Мой человек! Вот так и живем…
Мой человек… Хотел очень много, хотел яхту и виллу, такую, чтобы море лазурное за окном!
В жену просил модель длинноногую, с шикарными формами и улыбкой ровно за миллион!
А я смотрю модель его бросит, вилла сгорит… он там и погиб! Но виноват то, конечно же, Агафон!
Познакомил его с женщиной верной, работу нашел перспективную, да место где можно выстроить дом!
Ему не по нраву, хотел все и сразу, ну и отрекся. Мол, без тебя справлюсь. Никчемный ты фанфарон!
Бросил меня мой человек… Только… Магдалина… осталась, наливает мне изредка самый крепкий из всех самогон!
Я ангел-хранитель, только хранить больше некого! Вот и пью в горькую, но помню небесный закон!
Всегда отворяй перед людьми двери, войти, не войти только их дело, только их неведомый Рубикон!».
С того разговора не до вина больше… ночью. Изредка захожу к Магдалине, раскланиваюсь с бомжом!
А по вечерам тихо стучусь в железную дверь, одетую серым бетоном, и молча слушаю плачущий саксофон!