Они думали - я умру от тараканов. Несметные полчища кухонных хазар, неизвестно откуда внезапно взявшихся, всенепременно доведут меня до неизбежного личностного апокалипсиса.
Внутренний мир содрогнулся и всхлыпнул красным от насморка носом.
- Хи-хи. Ты это серйозно?
- Но они ж бегают. При твоей брезгливости, ты должна повеситься или вон там, - нервно подрагивающая рука вздрогнула в сторону балконной двери, - вон там взять и сброситься с балкона.
- Я не понимаю: ты что это серйозно, зайка? Вот - ты, вот - я; и ты мне - я устала тебя убивать. Убиваю уже всем своим семейством все твое семейство, и до тех пор пока твое, т.е. мое семейство, не убьет тебя, т.е. меня. Какой потрясающий глагол! Тогда, тогда, лет пять назад я подумала, что это твой интеллектуальный изыск - я убью тебя любым способом. А ты это - серйозно... Серйозно. И все понимают... Все всё знают.
- Нет, не все. Но, если ты возьмёшь и исчезнешь - сваришься, например, в кастрюльке, а косточки мы, мы все, как один, разбросаем по помойкам, то в этой квартире появлюсь я! И будет новая Марина! Никто и не заметит подмены. Мы, - Ольга приподнялась, поудобнее уселась в кресле, вытянула сигарету из пачки, нервно поломала ее обеими руками и картинно бросила мимо пепельницы мелкой россыпью по новой кружевной скатерти на журнальном столике, - Повторяю, мы устали всем миром ждать твоей смерти, и примем меры. Скорее всего, не только магические и телепатические, но и явную травлю на работе и в транспорте. Мы лишим тебя денег и их источников любым способом. И ты... - покончишь с собой.
Круглые глаза Марины расфокусированно уставились на область лифа Ольги и постарались сконцентрировать резкость, чтобы воспринять, хотя бы зрительно, свое жемчужное ожерелье на шее Ольги.
- Да, это твоё, - Ольга подбросила рукой ожерелье и оно, кажется, больно задело её нос, так как он удосужился сморщится и свистнуть от протяжного вздоха, - Но, оно - моё, не правда ли? И это ни в ком не вызывает сомнений и стыда, - Ольга смотрела прямо в глаза Марине своими черными глазками, - И всё здесь моё. Я уже давно здесь живу. Я здесь знаю все углы и закоулки.
- Скажи ещё - все трещинки и затрещинки. Как я на сыне. Кажется так ты называешь моего мужа, - язвительность закончилась глуповатой улыбкой и подавленным хмыком, - Кстати, а он при чем-то? Он в курсе, что у него будет новая жена с именем предыдущей? Кстати, - резкий поворот и растерянный взмах рукой опрокинул вазу с журнального столика. Марина подхватила ее у самого пола, присела и прижала вазу к груди, поглядывая на Ольгу снизу вверх, - Кстати, а ничего, что здесь сын, и он мой, и я не собираюсь варится в кастрюльке. А завтра на работу; и люди в курсе, кто я и как выгляжу.
- А вот, посмотри, - Марина дрожащими руками пристроила вазу на средине журнального столика, повернула её цветочным рисунком к комнате, протянула руку к лежащей на диване сумочке и защелкала замком красивой дамской сумочки из крокодиловой кожи, - посмотри - вот билеты на поезд 2, вагон 3 и места указаны. Мы все втроем, всей семьёй едем в Киев, к родственникам. Там мама, папа, сестра с семьёй и все они, ну естественно, знают меня. Меня! Меня, - указательный палец Марины довольно болезненно постучал по собственной груди и упёрся в журнальный столик, помогая подняться.
- Всё, это вопрос решённый, - Ольга улыбнулась отстранённой улыбкой, и защелкала пальцами обеих, протянутых в сторону Марины, рук, - Завтра, ты поняла? Завтра, тут,- она сильно топнула ногой и выгнулась достойной гордостью, уткнувшись взглядом в глаза Марины, - тебя нет. Здесь, после работы! И забудь!
- Помнить не стоит, это точно. Но я буду принимать меры. Начну с работы. Прямо и просто завтра, - Марина резко повернулась спиной к Ольге и взмахнула рукой в сторону двери, как-то боком и резким движением, - Уходи.
- Красиво стоишь, - лицо Ольги перекосилось морщинистой болью, - А ты не боишься вот так вот стоять, выходить за дверь и жить вообще?.. Кстати, на счёт работы - будь готова. Травля руководителя - наслаждение для подчинённых. Я санкционирую травлю и всю ответственность беру на себя. Они будут получать зарплату и за работу и за травлю и наслаждение от проявления всевластия. Я уже узнавала - их законы позволяют тебя травить. Так что - жди. На случай выжива. Ты ещё запросишь коленопреклоненно о пощаде и помощи. А я - в "нет". И буду ждать смерти, твоей смерти. И ты ничего не докажешь - вся моя ответственность - в тебе. Мы уже делали это. Ты всегда будешь виноватой. А мы, мы... О, мы уже в твоём будущем. Ты будешь виновата в травле меня на моем-твоем рабочем месте и инвалидности.
В воздухе разлилась боль. На кухне капала вода. Запахло сгоревшим чайником.
Причитая:
- Моя ж, моя ж... - Ольга бросилась на кухню плотнее закрывать кран, потом искать полотенце и найти его в положенном месте, подхватить чайник, остановиться посреди кухни, выдохнуть и спокойно, почти на-цыпочках подойти к мойке, поставить чайник и опять включить воду.
- Но, есть же соседи, - глаза Марины испуганно смотрели на мечущуюся по кухне Ольгу, - Они ж мне помогут. Стоит только обратиться. Я помню, они говорили об этом.
- Я - соседи. Если мало этого, то они сами придут, - Ольга помахала пальчиком правой руки и рассмотрела его со всех сторон, - Нет соседей. Оболгать - раз плюнуть. Сфабриковать уголовное дело - проще простого, - Ольга нервно покусывала ноготь рассмотренного пальца, - Баста. Всё - иначе. Надоело! Можно людью стать, а так - нет тебя как человека и нет меня как люди. Будь здорова... До завтра... Завтра позаботимся о здоровье. Привет мужу. Передай, что он мой и чтоб дома не задерживался. На коленях ко мне.
- Я надеюсь - ты ушла и этот день когда-нибудь закончится, как плохая телепередача.
Марина задумчиво стояла у входа на кухню и грызла ногти на правой руке.
Где-то, аж под потолком завис стук открывающейся и закрывающейся за Ольгой двери, щелчок дверного замка. Эхом отдавался стук каблучков Ольгиных сапог. Из крана по-прежнему капала вода.
- М-да, ху-ху-ху, - иронично рассматривая свои ногти, хмыкнула Марина и расправила плечи, - До завтра? Пусть все так, а как? Одно я знаю точно - я хочу жить и буду это делать. И хочу, чтоб жил мой сын. И он будет, будет жить, несмотря на отцовский приказ умереть ради него. Сказать кому - не поверят. Придется самой решать свои проблемы.
2о18г.