Тайпалеенйоки, тёмные потоки, –
Напевала матушка голосом глубоким,
Лето начинается, лето завершается,
А отец всё не возвращается.
Как-то в бурю Суванто разлилось внезапно,
Вспять погнало волны, что текли на запад;
Из Вуоксы ринулись воды на восток,
В стороне родимой той реки исток.
Речка неширокая, но душой богата,
Много славных песен слышала когда-то.
Помнятся ей радости, и печаль, и гнев,
Что вложили люди в вековой напев.
То темнеют воды, то светлеют воды,
Так и в нашей жизни протекают годы;
Щурится с улыбкой, увидав цветок,
Хмурится на тучу, что несёт потоп,
С нежностью питает на полях пшеницу,
Но гостям незваным бедами грозится.
Тайпалеенйоки, тёмные потоки –
Испытала многое ты за эти сроки,
Ты текла спокойно, но пеною
Закипала в пору военную.
Радостно и мирно гладь воды сверкала,
Но за миг вскипала яростным накалом,
Забурлив неистово, изрыгая пламя,
Как дракон чешуйчатый с чёрными боками.
Набегали волны недругам навстречу,
Ледяные брызги учиняли сечу.
Вал врагов сдавался в битве с водным валом,
И утихнув снова, речка выжидала:
Всех, кто был подвержен умыслу дурному,
Ожидал глубокий и смертельный омут.
Нет пути обратно для вошедших в реку,
Что природной силой полнится от века.
Но зима сковала холодом быстрину,
Жилы заморозила, грудь накрыла льдиной.
Передав заступникам силы без остатка,
Речка наблюдала за кровавой схваткой,
Взор её безмолвный был таким суровым,
Что его не выразишь, не опишешь словом.
Верила в защиту, о весне мечтала,
Чтобы разродиться вновь потоком талым.
Не напрасно верила – люди устояли,
Но весенний паводок нёс одни печали;
Лёд неслышно тронулся, а вокруг стремнины –
Земли разорённые, мёртвые руины.
Вышло всё иначе, чем она хотела –
Ей несёт Вуокса лишь за телом тело.
Прах врагов неспешно в Ладогу стремится,
А над сыновьями слёзы льёт водица,
Тихо гладит волосы тем, по ком скорбели,
На волнах качает, словно в колыбели.
Тёмные потоки Тайпалеенйоки,
Скоро превратитесь вы в светлые потоки;
Снова вы из скорбной обители
Обернётесь речкой стремительной.
Многое простила и смогла понять
Бурная речушка, повернувши вспять,
И несёт умерших на своей волне
К дому, что остался в дальней стороне,
А затем обратно продолжает путь.
Трудно без рыданий на неё взглянуть!
Получилась грустной песня о реке,
Но жива надежда в горестной строке.
Laulu joesta
Taipaleenjoki, Tuonelanjoki --
niin ;iti lauloi ja lapset pirtiss; hoki,
kun suvi saapui ja suvi hiipui,
mut' is; vain yh; viipyi.
Sen kerran v;yl;kseen y;n yhden mennen
Suvanto uursi, l;nteen juoksut ennen;
se purkaa Vuoksen vedet Laatokkaan,
sen l;hteet syd;mess' on synnyinmaan,
sen rannat ahtaat on mutta laulurikkaat,
Sen laulut muinaiset ja mainehikkaat.
Se tuntee kansan, tuntee surut sen
ja ilot laulannasta laineitten;
se vuoroin kirkas on ja vuoroin musta
noin vaihtuin ihmiselon vaihteluista,
ihastuin kukkaan, jonka laineet loi,
vihastuin pilveen, joka rakeet toi.
Niin hell;sti se kev;ttouot kastaa,
mut' uhmall’ uhkaan vieraitten se vastaa.
Taipaleenjoki, Tuonelanjoki --
se kesti kanssamme, monet vaiheemme koki,
niin tyynn; vy;ryi, mut' kiihtyi, kiehui,
kun viha rannoilla riehui.
Viel’ ;sken rauhassaan niin p;ilypinta,
nyt raivoissaan t;ys vimmaa valtavinta
se p;rski vaahtoa ja tulta sylki
kuin lohik;;rme musta, suomukylki,
viholliselle paisui poikkitieksi,
l;i laumat hy;kk;;j;in ja vett; pieksi.
Niin vastaan tulvien se tulvat esti,
taas v;ijym;;n j;i salamyhk;isesti:
se laski laineilleen, ken tulla mieli,
mut’ ratsut miehineen ja venheet nieli –
ei p;;ssyt takaisin, ken yli souti.
Viel’ alkul;hteilt;;n se avun nouti.
kun talven vangiksi jo itse h;;tyi,
sen suonet j;hmettyi, sen rinta j;;tyi.
ja vartioilleen voimansa nyt antain
se seuras' kamppailua vastarantain,
niin hirmuista, sit’ ettei ihmissuulla
voi kertoa, ei sied; korva kuulla.
Kev;tt; varroten se luotti heihin,
viel’ ylty;kseen pauhuun, sy;vereihin.
Ja miehet kestiv;t, se joihin luotti,
mut' kev;t tullessaan vain tuskaa tuotti;
vain rannat raiskatut ja oudot sille
avartuneiks' se n;ki ymp;rille.
Niin toisin kaikki, kuin se toivoi, tahtoi –
vain Vuoksi ruumiitaan sen syliin ahtoi;
vihollisvainaat Laatokkaan se pyyhki
ja poikiaan kun l;ysi, pitk;;n nyyhki
hivellen heid;n hiuksiaan hiljaa,
kuin lasta tuudittain, kuin vesililjaa.
Taipaleenjoki, Tuonelanjoki –
El;m;nvirraks se viel' on muuttuva toki;
kun tuska tyyntyy ja kipu haihtuu,
sen suru voimaks' vaihtuu.
Unohtain paljon, paljon ymm;rt;in
se k;;ntyy l;hteilleen, k;y kotiinp;in
ja nostain vainajamme laineilleen
se saattaa synnyinmaansa syd;meen,
ne siunaa sinne, k;;ntyy j;lleen pois –
ah, ken sen kyynelitt; n;hd; vois?
Niin surumielinen sen laulu on.
mut' toivo, luottamus niin rajaton.