МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ.
Молокопутная дорога
С годами будет как метро,
И от порога до порога
Всё будет умно и хитро.
И думаю, от сердца к сердцу
Найдут разумные пути,
Когда по вольту и по герцу
Все будут счастливо идти.
Положим, правда, тысяч массы
На приближающийся рай,
Но прогрессивные гримасы,
Бывает, что и через край.
Быть может, даже не забудут,
Но настоящее сильней,
И в изобилии пребудут,
И галактически вольней.
Грех изведут, пороки вынут,
Научат грамотно любить,
Про то кино, наверно, снимут,
И ЗОЖ, конечно. Что не пить.
И вспомнят чудо-человеки
Истории земли иной,
Как философствовали греки,
Фигово управляв страной.
Как племена, гоня скотину,
Рубились где-то под луной,
А глинобитную плотину
Крепили чуть ли не слюной.
Детей рожали по привычке,
Какое, к черту, счастье там,
И жизнь была одни кавычки,
Содом, Гоморра и Бедлам.
А интересно, Пушкин будет,
Бальзак, Платон, Сапфо, Христос,
Или в грядущем лишь осудят
За крововыстраданный воз.
Или божественное завтра
Ничто- сумняшеся как Бог,
И гении идут на завтрак,
А в -теке уж скрижалей блог.
Ну ладно, неисповедимы,
Известно, божии пути,
А наши, может быть, простимы,
И как к вам … в Млечное пройти?
СЛОВО. СТРЕЛЕЦ.
Люблю я точность. Мир основ
Не может быть примерным,
Я нахожу трясенье слов
Обманом беспримерным.
Всесуетливый человек
Продажная натура,
Любой сказавший имярек
Как камера обскура,
Расплывчат, тёмен, вяловат,
Сказ не оригинален,
И рыцарь он без крепких лат
На голом поле брани.
Сраженья, грозные на слух
Порой страшнее сечи,
И стаи отзвучавших мух
Как похороны речи.
Роятся, память теребя,
Останки беспокоя,
И до безумия любя
Гниение такое.
Души чреватые самцы
Изгладывают сердце,
Слова-расчет, слова-дельцы
К уму находят дверцу.
Но извращённые подчас
Летят напропалую,
Испепеляя день и час
Под злую аллилуйю,
Переиначивая ход
Привычного движенья,
Необразумившийся рот
Клевещет выраженья.
Убийца прав и жертве рай,
Отравленные пули,
И в яблочко, и в молоко и в край,
По вере и распнули,
Которую без лишних слов
Нашло предубежденье,
Порочность, ревность, древний зов
Увечного владенья…
Люблю я легкость ветерка,
Свободный мой приятель,
На светлой глади озерка
Волны смешной ваятель,
Люблю я нежность чистых слов
Из вечного обмана,
Последний безнадёжный кров
Житейского тумана.
СОКРАТ. ЛЕВ.
Он прав стократ, Сократ,
Что не уверен, не богат,
Что был гоним, но мудрецом
Зван,
Что был судим, но на века
Дан,
Бельмо элит,
Сомненьем лит,
Вот вижу… он идет на Агору
Старик… взбираясь думами цепляющих невеж,
Роясь в премудрии внимающих и меж,
Как курица в зерне… в пустом сору.
Прозреть умом души не надо?
Кто видел злого трепача?
Среди Афинского уклада…
Всегда. И молча и рыча.
Трепи за вихры… тела надо?
У платонических расправ
Цикутных ягод эскапада,
Кто выжал, выжил… тот и прав.
Прозреть душой… причем здесь демон,
Полубожественный шептун,
Шелух негумненного Демо
Все порешал, кто враг и врун.
Сказать - кому,
Дерзать - чему,
Философ – вечно единица,
Не может ясно изъясниться
Средь бесконечных почему,
Злит, дразнит и противоречит,
Мечет
Икру мильонами…
Калечит полувыплявшихся цыплят…
Канонистые правил речи…
Смущает праведных ребят.
Копаться в истине дороже
Любых забот, не обессудь,
И хорошо, если по роже
За своенравистую блудь.
Вот, Человек!... Законом что- ли ,
Водичкой каждую дыру
Зальет в невыясненном поле
И смерть – красава на миру.
Как у двоих (ведь мир философ),
За правду-матку всяк готов
Свою… мильон вопросов
И не жалеть иных голов.
Правее правого она,
Конечно, если холодна.
Бредет Сократ, умен, беспечен,
Тогда еще увековечен,
Сандалий каменистый хруст,
И зреющей цикуты куст.
СОСУД. ВОДОЛЕЙ.
Тебе легче, пусть будет так,
Двойная сущность сосуда,
Один наполнен, другой иссяк,
Призванный и Иуда.
Как будто двое живут одним
Горем и удивленьем,
Страстен, желанен, бит, гоним
Пустынью и Явленьем.
Что-то родное, твоя же кровь
Из вод неземных ала,
Переливанием вновь и вновь
Дрожью стекла стала.
Нежным касанием стенки, дна
Мертвого и Живого,
Не успокаиваешься, одна
Ищещь покой снова.
БЕЗДНА. ВЕСЫ.
Мне кажется иду, а может быть стою
Над бездной,
Я безнадежность признаю
Полезной.
Без вин вины бывает слишком
Много,
Щека не всем, как с золотишком,
Строго.
Храмовный Храм не созидаешь
Словом,
Завет от драм не удаляешь
Новым.
Уже ничем и никому
Обязан,
Край для всего… лишь потому
Связан.
Но ни волной ни густотой
Гнева,
Нет права в истине пустой,
Лева.
Где сердце есть да снизойти
Вере,
И судией да не войти
Мере.
МОИ БИБЛИОТЕКИ.
Мои библиотеки говорящих
на языках, наречиях. В тиши
я оживляю разговором спящих,
пришедших из томительной глуши
времен, потерь, исходов, расстояний,
неколебимых правдою листа
желтеющего, истиной терзаний
изученных; и совестью чиста
философа, поэта ли страница,
дерзавшего не повторять пути
из замкнутого круга, лица
мелькающие; но найти
неведомую, новую тропинку
среди ухоженных или крикливых слов
слова, способные песчинку
(не букв и звуков), сердца,
извлечь из таинств подлинных миров,
единственных и не словообразных
обилием, но чистых и простых,
как говорят, не целесообразных,
но цельных, верных, любящих, живых.
ПРЕДЧУВСТВИЕ.РЫБЫ.
Зачем стихи писать об этом,
Зачем стихи писать о том,
Не проще ли не быть поэтом,
Ну также, как не быть скотом.
Боль упаковывать красиво
Своеобразный мазохизм,
Строками меряться спесиво
Духовный public и нудизм.
От примитива до строптива,
От недержанья до воды
Потопного депозитива
От полюбившейся беды.
Смешенье слов, умов, головок,
Подопытных головоломок
Живописуемая муть
И поэтичнейших уловок
Всебесполезная занудь.
Но есть душа и есть виденья
Созвездий Рыбы иль Тельца,
Где неземные настроенья
Подобье звездного венца,
Где чист источник излученья,
Дорожек негасимый цвет,
И благотворное влеченье
Не зов изменчивых примет,
Не шепот строф неудержимый,
Не призрак дивного лица,
Но звук любви непостижимый,
Что без начала без конца.
ИМЯ. БЛИЗНЕЦЫ.
Есть имя одно на огромной планете,
Ласкает, любимое, сердце и слух,
Его не заменишь на всем белом свете,
Оно навсегда и не может быть двух.
Ты ищещь его на морях-океанах,
Ты шепчешь его среди звездных высот,
Но даже в далеких, невиданных странах
Нет тех удивительных, сказочных нот.
Его бы ты сразу узнал и узнала
По первому взгляду, по терпким губам,
Как много зовущихся, имени мало,
Не мы не рабы, мы немы не рабам.
Клеймен поименно, но счастье ли это
Владеть окликая, любить имена,
Елозить фривольно потугой эстета
Затем, чтобы с именем свыклась вина.
Затем, чтобы снова ошибкой фиошной
Иниции новые перегружать,
И nomen est omen …ищейкой дотошной
Себя «повзрослевшим» умом поражать.
Пути от противного…. знаем ведь цену
Не звучных, докучных, противных имен,
Уж так проиграли финальную сцену,
Что больше не надо ( хоть акт не дурен).
И все же, все же, и все же, и все же,
Где имя твое, нежность букв золотых,
И под безымянной, обычной ведь кожей
Живет этот звук, что разбудит немых.
ХРАМ. ОВЕН.
Чем ты привязана, чем ты обязана
Тело всю жизнь за собою носить,
Не обессудь, ты им просто наказана
В храме затворницей вечною жить.
Редких гостей принимать по велению
Ищущих глаз у пустого крыльца,
И поражаться телесному рвению,
Жаждущим хряпнуть святого винца.
Переболеть не благим расставанием
У постепенно стареющих стен,
И наблюдать с неизбывным отчаяньем
Дряхлость своих ненатруженных вен.
Словно прибитая, верная служка
Ты содержала богатый приход,
Но опустела подателей кружка
И не заходит прижимистый мот.
Праздно слоняешься в брошенном храме,
Что в одночасье стал сам по себе,
И в окружающем, немощном сраме
С горечью плачешь по горькой судьбе.
Что не хранима была, не любима,
Как среди света тебя разглядеть,
Ты незаметна, неслышна, незрима,
Разве ты можешь ругаться и сметь.
Ты же не воля, немая девица,
Что-то от тени мерцающих свеч,
Бликами пляшут покорные лица,
Но уже поздно спасать и беречь.
ОСТРОВ. КОЗЕРОГ.
Быть… это очень и очень не просто,
Это та еще (не до небес) колея,
Крестный и необитаемый остров,
Terra incognita, обетованная, обетованных земля.
Как робинзон в берега эти дальние брошен
Душу возделывать после тяжелых забот,
И с ежедневной, же часной, же нощною ношей
Снова и снова стирать своих грешностей пот.
И без желанья подчас, но и с истовой болью,
Зная, что райских садов может быть не покинуть вовек,
Биться с морской, бессердечной, терзающей долью,
Сколь ни покинут, заброшен, забыт, обделен человек.
Ждать не напрасно летящей к пескам каравеллы,
Труд небольшой… во спасенье, во благо души?
Той, что читала годами святые новеллы,
Той, что привычнее бури в бескрайней тиши.
То ли движенье, а то ли ….твое предстоянье
Было ли плаваньем цельным, где звезд океан,
Или волной островной золотое прощанье
Лишь расставанье с собой в предрассветный, ползучий туман.
Легкой лазоревой далью разлиться,
Не обещая просторам, не тратя безоблачных слов,
Створкой коралла в глубинах живых раствориться,
Где-то у пряных, почти неземных островов.
СПЯТ УСТАЛЫЕ ПОЭТЫ.
Спят усталые поэты,
Уронив странички на пол,
Их небесные кареты
Кто-то бронзою заляпал.
Неприкаянные души
Словно тени в поднебесье,
И парят и куролесят
Лепестки "мудреной чуши".
Он испытывает чувства
Драгоценнее коралла,
Сердцегранное искусство
Изумруднее кристалла.
Откровение поэта
Глубиной бездонней дна,
Ему будущность видна
Ослепительнее света.
Его памятью хранимо
Лепетание травинок,
Его душенька ранима
До невидимых кровинок.
Да, Поэт особый фрукт,
Памятниковый продукт.
Он не то, чтобы умён,
Но его …
Опавший клён,
Парус в море одинокий,
И в придачу век жестокий,
В гроте прячется жираф,
Он изысканный, он прав.
Ох, уж эти игры в прятки,
Африканские порядки,
Нега, грация, узор,
Мрамор, волшебство… позор.
Спят усталые поэты,
Уронив странички на пол,
Их небесные кареты
В поднебесье мчатся за пол…
Ночь.
Поэт.
У бронзы ног
Пара вылощенных строк.
ТУЧА. РАК.
Смешная туча,
Клубком, коньком горбатым,
Как я…
То круча, а то ватым.
Вздувается, дымится,
Душою пьяно-тряска,
Как я…
То лица, а то маска.
Ползет улитка-время,
Оно же гонит тучу,
Как я …
То годы, а то случай.
Оттучилась, ушла
Мне непонятным зверем,
Как я …
Не велика потеря.
ЗВЕЗДА. СКОРПИОН.
Ты моя звезда… когда погаснешь,
Верить, что ты вечна не хочу,
Время безнадежное напраслишь,
Зная, что расправа по плечу.
Мимоходом, не гневя не споря,
Дай тебе одной известный знак,
И серебряной дорожке вторя
Станем в одночасье друг и враг.
Обоймем счастливые границы
Псевдобытия, ведь ты из тех,
Кто стирает навсегда живые лица,
Для которой ничего не грех.
Не спасет ни время ни молитва,
Выплаканных, но чужих небес,
Где гремит в веках немая битва,
Где ликует вечно черный бес.
ЗНАКИ. ДЕВА.
Я разлагаю разложенье,
Отбрасывая прочь не суть,
Я избегаю предложенье,
Пытаясь точное вернуть.
Я вычитаю умноженье
Ненужных смыслов и тонов,
Предпочитая выраженье
Немногих и негромких слов.
Я разделяю и делю
На миражи и горький опыт,
Я меньше, может быть, люблю,
Но лучше слышу боль и ропот.
ДУША. ТЕЛЕЦ.
Не унывай… не будь печальной букой,
Все сладится, уляжется, пройдет,
Нам не угнаться за сухой наукой,
А сердце берег и само найдет.
Не оплошает, не предаст, не бросит,
Его навеки колокольный звон,
Как мать дитя под чутким сердцем носит,
Так и душа любовь его и стон.
Таинственна, единственна, ранима,
Бывает, что и не обретена,
То призрачна, а то неуловима,
А то всем счастьем в счастье вплетена.
Не унывай… и будь к ней все ж поближе
И в горестях и в радостях земных,
Не затопчи, когда нельзя уж ниже,
Не потеряй среди высот шальных.
Всегда с тобой ее немое сердце,
Но крик души похлеще ръяных бурь,
И больно бъет захлопнутая дверца,
И долго рвет надуманная дурь.
Твой вечный и сердечный собеседник, -
Любовница, Любовь и Верный Друг,
Конечно, не безгрешный исповедник,
Но все случается на белом свете… вдруг?