от чуждого праздного взора,
чуть только весна настаёт,
берёзы волнистая штора
окно защищает моё:
трепещется новенький парус,
каскадом листвы шелестя -
я с ней по утрам просыпаюсь,
как в люльке малОе дитя,
она высока, белокожа,
ей вровень языческий Бог -
мой мир на сезон огорожен
от всех заоконных тревог,
от пыли проезжей дороги,
от жёстких июньских лучей;
в ней месяц-младенец двурогий
растёт среди белых ночей -
ещё в любопытстве невинный,
не ставший мещанкой-Луной
и связан одной пуповиной
с берёзой, Землёй и со мной.