НОЭЛЬ
I
Любовь – и сказка, и обман,
И нежно-сладостный дурман,
Игра и трепетная дрожь
И тут же ненависть и ложь.
Сердцебиенья закон,
Как странный вековечный сон,
Под гимны утренних рассветов
Рождает милые сонеты.
Мы все с рождения поэты,
(Себя же мысленно любя),
В надежде ждем такого дня,
Когда мазком небесных красок,
Не побоясь теней и масок,
Так искренне зажжем в себе
Огонь покорности судьбе.
II
Вот и пришла моя пора,
Потоком мысли безмятежной,
Обычным росчерком пера,
С любовью трепетной и нежной,
От бытия умчавшись прочь,
Смешать, как краски, день и ночь.
III
Как будто пеленой дождей,
О судьбах любящих людей
Написано немало книг
Но мир их сказочно велик
И места в нем нам хватит всем,
И вот, от будничных проблем,
Себя пытаясь отвлекать
Мне захотелось начертать
Любовь, которая во мне
Тревожит мысли и во сне
Меня нередко посещает,
И я ей ныне посвящаю
Свои прогулки в тишине.
И вот, пора представить мне
Моих излюбленных героев,
И может Вы, благой порою,
Найдете их среди людей,
Которых нет для Вас верней.
IV
Он и она – извечна тема;
Холсты и кисть, любовь и сцена.
Вот мой герой – Нерой Дассел,
Он, будто баловник простора,
В картинах был и прост, и смел.
Да, он – художник от рождения,
Талантом редким одарен,
Но по Всевышнему веленью,
Он лавром не был окружен.
Он ждал закатом вдохновенья,
Но не являлось ничего,
Что вызывало б восхищенье
В душевной лирике его.
V
Она была звездою сцены,
Блистала всюду и всегда!
И, как царице Мельпомене,
Ей поклонялись города.
Она изящна и горда,
Всегда мила и безупречна,
И, как бегущая вода –
Изменчива и бесконечно
Покорна идолу с названием «игра».
Принявшая сей сан навечно,
Со сцены кланяясь на «бис»
Под шум овации беспечной.
Она была из тех актрис,
Которым суждено судьбой,
Уйдя за занавес кулис,
По-прежнему являть собой
Своих героев идеалы.
И поведением своим
Быть в точности подобной им.
И всякий раз, меня роль,
Она меняла образ свой,
Однако, для себя самой,
Была, естественно, одной.
Всегда окутана молвой,
Умевшая владеть собой,
В себе хранила кроткий нрав,
И в светском омуте забав
Себе отрады не найдя,
Сумела убедить себя,
Что в этой жизни, как в игре,
Она несет в самой себе
Одну из тысячи ролей
Своих загадочных нимфей.
Ну что ж, пришла пора уже,
Представить нашу героиню,
Звезда – Лунора де Борже.
По всей Европе это имя
Собою залы собирало,
И сердце зрителя мечтало
Ее игру увидеть вновь;
Была в ней радость и любовь
И были горечь и измены,
И вкусу разному она
Была по-своему нужна.
VI
И вот, Париж ее встречает,
Пред нею двери открывают
Великосветские дома.
Аншлаги заполняют залы,
Она полна любви и славы,
И по решенью своему,
Любовь Парижу одному
Она высказывает просто –
Начав гастроль с его помоста,
Ее очередная пьеса.
Любовь творца и баронессы.
Театр к зрителю с порога
Взывал, афищами пестря:
«Любовницы великого Ван Гога»,
Сердца у многих бередя,
Незримо пишет акварель:
«Lunora de Borger - noёl».
VII
И вот в тот год, во время то же,
По просьбе знатного вельможи
С далекой Швеции родной
В Париж направился Нерой.
На Елисейские поля,
Писать пейзаж для златоря.
VIII
Как странно нам порой судьба
Ночною лунною дорогой,
Два дальних сводит берега,
А уж потом, Фемидой строгой,
На нас взирая свысока,
Разводит снова в далека.
В любви разлуки век не долог,
Но, как же это нам понять,
Когда душа для муки повод
Сама готова отыскать.
Когда сердечная тревога,
Не весть откуда приходя,
Нас гонит за полночь с порога
И мы, по улочкам бродя,
Себя терзаем неустанно,
И пусть для многих это странно,
Звучит и выглядит смешно,
Но логики, увы, не лишено.
Мы любим тех, кого не знаем,
И, без сомненья, принимаем,
Как жизни лучшую награду
Свою душевную отраду.
За нею следуем повсюду,
Как будто в бесконечном сне,
Чтобы хотя бы на минуту
Побыть с судьбой наедине.
IХ
И вновь перенесем мы взоры,
В Париж, где сказочным узором
Афиши театральных стен
Украсил лик моей Лунары.
Зовет великий Сен-Мартен,
Идут поклонники с цветами,
Ее, рожденную богами,
Они хотят увидеть вновь,
И вновь горячими слезами
Боготворить свою любовь.
Лунара блещет новизной,
Опять игра и снова маски,
Ее возлюбленный герой
В палитре он разводит краски.
Рукоплескания полны
Портьера, ложи и балконы
Оваций гром из тишины –
Театра вечные законы.
Антракты, бис, затем поклоны
И вот уж снова зал пустой.
Гастрольный мир сияет златом
И в этом мире суеты
Наш зритель требует возврата
Своей балованной мечты.
Х
А где-то в тихом далеке,
Среди просторов Елисея,
Придав цвета своей тоске,
Ее же бережно лелея,
Нерой украсил полотно
Своей изысканной свободой,
И мастерство перенесло
На холст все прелести природы.
Работа чаровала глаз,
Любой ценитель искушенный,
Хвалой о ней сказал бы сказ,
Но мир, из лести сотворенный,
Всегда спешит определить,
Кого и как благодарить.
Что может быть ценнее, лучше,
Обычной пары добрых слов,
Душе, которая созвучна
С музыкой арфы дивных снов.
Поэт, мечтами окрыленный,
Художник, небом одаренный
Иль музыкант послушной лиры
Не назовет себя кумиром
Своей же собственной тоски,
Он будет жить и будет верить
До самой каменной доски,
Что он один способен сеять,
А время – трепетно лелеять
Его поэзии ростки.
ХI
Нерой не чувствовал преграды,
Среди бескраинства полей
И он не требовал награды
Шараде творческой своей.
Но был ценитель - продобрей,
Он без счета насыпал франков
И выбрал путь куда верней
Всех благородных светских знаков
Он лишь сказал: «Нерой, примите,
Тем самым оказав мне честь,
Сей скромный дар и приходите
На бал сегодня, ровно в шесть.
Прием даю я в честь богини,
Должно быть вы слыхали имя
Луноры де Борже? Ведь ныне
Ее премьера в Сен-Мартен
Успех имеет небывалый!
Я вам скажу, Вы добрый малый
И я доверю Вам секрет:
На этот праздничный обед
Я возложил надежд немало,
Луноре я хочу открыть
Всего себя и может быть
Она меня полюбит, право?!
И пусть ее капризны нравы,
Но вы скажите, разве мы
Свои таланты растеряли,
Из тысячной словесной тьмы
Словами мягкими, как шали
Разнежить женские умы?!»
ХII
Мечты…Ведь это все они,
Так много значат в наши дни.
Мужчины все готовы дать.
Чтоб дамой сердца обладать.
О счастье ныне мысли мало,
Все силы брошены на то,
Чтоб закрепить за дамой право,
А право – счастья лишено.
Увы, но надо выбирать
Кого хотеть, кому желать.
XIII
Поклон отмерив откровенно
Маркиза дивной простоте,
Нерой промолвил:"Непременно,
Я благодарен вам, мосье!
За вашу искренность ко мне.
А ваша щедрость безгранична
И за неё не поскуплюсь
Вам благодарным быть вторично,
Но, а сейчас я удалюсь,
Чтоб подготовиться как след
На ваш фиестовый обед."
XIV
Судьба, единожды рождая,
Один свой самый верный звук,
Его любезно возлагает
На пьедестал душевных мук.
И пусть Сиренами звенят,
Лаская слух, любви напевы,
Как в забытьи, в плену у девы
Шальные мысли семенят.
Но знаем мы- итог сомнений
Нам подведёт одно лишь время.
XV
Свои же скрасив ожиданья,
Маркиз Ренье слагал признанья,
Ну, а прислуга суетится
На кухне пар стеной клубится.
Вино по кубкам разливают,
Шампань в хрустальной мгле играет.
Себе тихонько напевая,
Маркиз спустился в зал к гостям.
И время быстрою водою
Неудержимо, как всегда,
Бежит. Вечерняя пора
Нас приближает по часам
К шести, и пусть начнётся бал!
XVI
Но зал в оцепененье замер-
Слуга оповестил о том,
Что кэб Луноры уже прибыл
В застывший в упованье дом.
И по ступенькам , как Луна,
В роскошных платиях одета,
Как пава, выплыла она-
Гостей померкли туалеты
Пред красотою одеяний
Актрисы, а её спина
В разрезе платья чуть видна...
Мужчин устойчивых сознаний
Легко свела умы... с ума!
Её проводит до дверей.
Она чарует всех гостей
Обворожительной улыбкой,
И заиграла тихо скрипка,
Оповестив, тем самым зал,
Что долгожданный начат бал.
XVII
И ровно в шесть прибыл Нерой,
Быть может лучшею порой
Его явленью были б рады,
Но эти светские парады
Не замечают никогда,
Среди обилия светла
Того, кто наряжён не броско,
Того, кто на язык не острый,
А мой герой таков, как есть
(он этим мне слагает честь).
И пусть не сетует народ,
Что он, как мил, так и беспечен,
И посему его приход
Был всеми просто незамечен.
Но только чувством одиноким
Недолго он себя томил.
Слуга шампань в бокал налил...
Маркиз, завидевши Нероя,
Его окликнул парой фраз,
А мысли все отдал Луноре;
А мой герой всё поняв враз,
Сказал:" Маркиз, не торопитесь-
Всему есть в жизни свой черёд,
А поспешив, не поскупитесь
Лишить себя своих свобод!"
XVIII
И на балу, в роскошных одеяньях, собравшиеся лили речи, хвалебные, порой - лицемерные. Каждому хотелось почтить своим вниманием актрису.
Нерой не силился словами красу Луноры описать. Не так сложно художнику, портрет её во всей красе в уме своём нарисовать. Нерой, почувствовав смятенье, от обуявших его чувств, решил найти уединенье в саду...В беседке он сидел, смотря на дом, искал, хотел, чтобы Лунора появилась. Но появился здесь маркиз...
- Нерой , скажите, быть может я брежу, но как мне что-либо сказать Луноре. Я её как вижу, не в силах перед ней дышать!
-Маркиз, вы, право, подождите о чувствах ваших песни петь. Она вся в образах, смотрите, чтоб не попасть на образ злой и несговорчивой дамы.
-Да, Нерой, вы правы. Только бог знает, кто она сейчас!
Маркиз, раздосадованный этим умозаключением удалился в дом. Художник остался сидеть и , смотря в небо, мечтать. О ней...о Луноре.
Солнце уж село, день близился к закату. Несколько часов провёл Нерой в беседке.
И тут, о, небо, появилась Лунора!
Пойдя медленным изящным шагом, словно плыла, через сад, она подошла к беседке, в которой сидел, потерявший всякую надежду, Нерой.
XIX
-Какой прекрасный ныне вечер!
Вы не находите, мосье?
Как утомляют эти встречи...
И покачала головой.
Я..-Лунора де Борже
Маркиз сказал, что вы-Нерой...
-Да, в представлениях нужда
У вас пропала- вы звезда!
Нерой слегка ей поклонился,
И взгляд его мельком скользнул
На декольте...
Овал просился, и верх одежды изогнул:
Холмы её - немая спелость!
Куда же подевалась смелость
Его? Он видел то не раз
У дев, позировавших наго...
Но эти груди создал Бог!
Дар речи потерял бедняга,
И слова вымолвить не смог!
Заметив это, улыбнулась
Лунора де Борже "Ноэль",
И воздух животом втянула
Так, что Нерой обмяк совсем!
Чтобы неловкостью момента
Его, беднягу, не смущать,
Она продолжила гулять
По саду. Но, а мой герой,
Придя в себя, ей только взглядом
Прощанье и приветы слал.
И небо тихо умолял
Чтоб эта встреча повторилась!
XX
И пусть простит капризный мой Читатель
Фантазию, что быстро увела
Моих героев в быт. И в результате
Я позабыл сказать числа
Рождения Луноры и Нероя.
Им было вёсен три десятка
Ну, а маркизу тридцать пять...
И были молоды герои,
Иль не стары... Иль- как сказать...
Но им свою по жизни осень
Ещё далёко было ждать...
XXI
Закончен бал, погасли свечи,
Гостей развозят по домам,
Маркиз Ренье- похвастать нечем
В душе, подобные штормам,
Любовь и сожаленье спорят...
Маркиз итоги дня подводит,
И видит, что надежды свет
Угас...Кто даст ещё совет?
Он сердце слушает своё,
А в сердце, нега для неё-
Луноры, образ чей стоит
Пред взором. Хоть ещё на миг,
Он повстречаться с ней готов…