Несколько слов в качестве вступления. Когда я в прошлый раз, пару месяцев назад опубликовал свой читательский обзор, уважаемая Елена Ительсон поинтересовалась, зачем я это сделал, зачем предварил и, по сути, продублировал обзоры экспертов. Помнится, тогда я ей ничего не ответил. Сейчас же, мне хочется сказать пару слов в этой связи. Думаю, в разделе Народное голосование есть традиционная лакуна. Никто практически не заморачивается обоснованием своего выбора. Я не склонен это осуждать, поскольку зачастую человек, даже вполне квалифицированный не может этого сделать, и его обоснование сводится к дихотомии нравится-не нравится. В тоже время, это было бы так естественно, чтобы имярек не только перечислил номинации, но и объяснил свою позицию. В то же время, я понимаю администрацию, которая поощряет и призывает, но не обязывает. Подобные притеснения могут отпугнуть добровольцев, и охладить общий энтузиазм. И последнее. На мой взгляд, в этом месяце редакционная коллегия хорошо поработала. Я бы выбрал в свой шорт добрую половину людей, перечисленных в Лонге, и мне остается пожалеть, что в мой шорт вошло 10 человек, а не 15.
АЛЕКСАНДРА ГЕРАСИМОВА «такая братец истерия»
http://www.stihi.ru/2018/04/21/3342 квота ГР за редактирование отборочного тура
такая братец истерия
аве мария алегрия
приснись мне гоголевским вием
моя неласковая русь
так чтоб кипел котёл в котельной
чтоб зубоскалил крест нательный
да чтоб в перине колыбельной
всё матерел сердечный хруст
посредь земли обетованной
пейзаж с перержавелой ванной
а подле в нежности диванной
не то кентавр не то циклоп
и ходят ходят кругом люди
в руках подобия орудий
апокалиптий мерехлюндий
всё оземь разбивают лоб
не снись мне милая не надо
поди родная за ограду
милуйся там с овечьим стадом
не дуя в отсыревший ус
я нехорошая прислуга
с меня добра как шерсти с плуга
тебе я больше не подруга
к тебе я больше не вернусь
Здрасьте-пожалуйста, в первом же стихотворении моего короткого списка - навязший на зубах тандем: неласковая Русь - земля обетованная. И возможно, поэтому, потому что автору приходится преодолевать устоявшиеся уже законы жанра, кажется, что текст написан двумя разными людьми, ведь он странным образом распадается на две неравных части: некоторые строчки сочинены как бы победителем, которого не судят, а некоторые – как бы, обывателем, которого не судит только ленивый. Так куски, в смысле находки с прилегающими к ним строчками, про колыбельную перину, про диванную нежность, милующееся овечное стадо, и это - особенно характерно, писал, по-моему, победитель, и даже, когда этот человек промахивался, не попадал в десятку своим вещим словом, например здесь:
так чтоб кипел котёл в котельной
чтоб зубоскалил крест нательный...
я не готов его осуждать. Другие же строчки, их немного, написаны простым смертным. В такие моменты кажется, что триумфатор притомился и решил отдохнуть, уступив место у штурвала тому, кто ненароком оказался рядом. И все равно, я не могу отказать себе в удовольствии, и отдаю этому стихотворению свой простуженный голос.
ИВАН РОБОТОВ «Малая Родина»
http://www.stihi.ru/2018/01/31/5066 номинатор Термитник поэзии
Плакучие ивы, невзрачные избы,
Навязчивый запах коровника,
Всё это приметы родимой отчизны,
Моё всё родное и кровное.
Бобры, что зубами отделали дерево,
И мыши, что съели в амбаре зерно,
В деревню российскую праведно верю я,
Её мне забыть никогда не дано.
Вот поезд несётся, как длинная курица,
Комбайн ревёт как безумный медведь,
Среди палисадников главная улица
Петляет, аж больно глазами смотреть.
На волю стремлюсь сквозь невзрачные сени я
И вижу знакомый до визга и слёз
Замызганный памятник мудрому гению
Чьим именем назван наш славный колхоз.
Хочу я навеки в России остаться,
Земля дорогая, ответь-ка ты мне -
Продайте меня в сексуальное рабство
В деревню с названием Редькино!
И опять, стихотворение, восходящее к канону Лермонтова, насчет немытой России, авторство которого некоторые исследователи склонны оспаривать. Тем не менее, за прошедшие с момента написания этого шедевра почти двести лет, в русской поэзии образовался своеобразный жанр, в котором авторы, преодолевая впитанный с молоком из школьного буфета пафос, подсмеиваются над лапотностью и немытостью отчего края. Скажу больше, похоже, это становится хорошим тоном, поливать грязью родимую грязь, что для поэта должно служить нехорошим сигналом. Но видно, время еще не пришло. Все так, но в данном случае, автор доконал меня своим поездом, который несется, как длинная курица, и парой-тройкой эффектных созвучий. В остальном же, как я уже написал, он америки не открывает, хотя стихи его и пружинят на языке. Скажем так, есть вещи, за которые я могу простить многое.
ПЕЛЁВИН «мазай»
http://www.stihi.ru/2018/04/17/4113 номинатор Валерий Поланд
молчит коллективный герасим
всё тонут и тонут му-му
и только мазай безопасен
но трудно ему одному
как много беспомощных зайцев
у нас развелось растудыть
и сила уходит из пальцев
и всё-таки надо доплыть
Своим стихотворением господин Пелевин заставил меня вспомнить незабвенного Карла Густава Юнга. А еще я задумался невольно о разнице между зайцем и кроликом в качестве архетипов. Ну о результатах моих размышлений поговорим в другом месте и в другое время, а сейчас два слова о наболевшем. Вот думаю, из чьего лексикона позаимствован глагол растудыть, из лексикона молчаливого Герасима, деда Мазая или самого Юнга? Ничтожная, казалось бы, вещь – всуе сказанное слово, а вот тяжеловато от него отвлечься. Если же говорить о достоинствах этого опуса, то могу сказать, что если растудыть и похоже на ложку дегтя, бочки меда она не портит. Что ж, меда тут предостаточно, целых четыре строчки. Так мне очень нравится этот подвижник мазай, противостоящий коллективному Герасиму и его жертвоприношениям. Заключительная строфа поплоше, и наверное, поэтому ложка дегтя оказалась там.
ИГОРЬ БЕЛАВИН «В дороге»
http://www.stihi.ru/2018/05/07/3420 квота ГР за ведение рубрики «В гостях у...»
Владимиру Алисову
Привычная череда обочин
испачканных бриллиантовой зеленью травы
еще не выгоревшей на солнце
стайки логистических терминалов
вперемешку с лесными далями
бензозаправки бок о бок с придорожными кафе
грузовые трейлеры с легендарными дальнобойщиками
и асфальт асфальт асфальт
с предсказуемостью конвейера
спешат навстречу и убегают прочь
ухоженные коттеджные поселки
радужные рекламные щиты
аккуратные дорожные столбики
указатели поворотов
в очередные Райские Кущи
и вся эта четко размеченная
конфетно-сладкая жизнь
липнет к ветровому стеклу
твоего автомобиля
с дежурной услужливостью официанта сабвея
метнувшегося предъявить счет
и тут же пропавшего без вести
в поросшей быльем каморке Папы Карло
и нет времени оглянуться надо смотреть на дорогу
на белую разделительную полосу
между двумя встречными потоками
застрявшими в точке невозврата
между надеждой и безнадежностью
между еще не пора и слишком поздно
Включи фары и закрой глаза
помигай встречным огонькам в ночи
просто так безо всякого умысла
почти не глядя
улови неуловимую разницу
между авось и небось
между асфальтом и асфальтом
Стихотворение Игоря Белавина похоже на разворачивающуюся декорацию. Казалось бы, сцена очерчена, то есть выхвачена из мрака, пейзаж полнится как бы незабываемыми картинами, так что пьеса уже запущена в производство, и даже зритель пришел, зритель, ради которого все и затевалось, а действие стоит на месте. Какая же роль уготована нам, читателям, если кроме декораций и следящего за ними имярека, никого нет? А все просто, дорога, это место для медитаций, место, которого хватит всем. При этом, разница между буддистским отшельником и нами в том, что тот сосредоточивает взгляд на точке, а нам остается медитировать, разглядывая разделительную полосу. И данная линия у Игоря приобретает поистине вселенский масштаб.
СУСАННА ЛАНС «дом»
http://www.stihi.ru/2016/07/25/4308 номинатор Феликс Гойхман
Мозаично биты окна,
в щелях сохнут сорняки,
завивают локоны
в доме сквозняки.
Холодный равнодушный камень
чуть одомашнивает двор,
среди зияющих развалин
он не менялся до сих пор.
Вы знаете такие камни?
Где камни, где пеньки и скамьи.
Там вечно распускали слухи
неутомимые старухи
и допоздна скрипели
дворовые качели.
Под солнцем нагревался камень
до запеканья, до окалин,
тепло на черный день копил.
Но приходила ночь, и пыл
свой безвольно камень отдавал,
и остывал, и остывал…
А дом и ночью теплым был,
хоть был из камня сложен.
Он был особенно любим,
особенно надежен,
когда за окнами звучал
бездомный дождь, как фуга,
выл ветер, или град стучал,
или кипела вьюга.
Но стала жизнь куда-то мчаться,
укладываться, собираться,
и стали комнаты тесны.
Но снились солнечные сны
жильцам. А день не приносил покоя,
жильцы не помнили ночное.
И снова выносились вещи
и призрак пустоты зловещей
квартиры быстро занимал.
Дом остывал и остывал.
И сразу стены одряхлели,
и запах сырости и прели
заполнил комнаты и двор,
и запахи живые стер.
Ломались переборки, печи,
тряпичный хлам с перил свисал,
как будто буйный сумасшедший
по дому с хохотом плясал.
Вороны захватили крышу,
а крысам тесен стал подвал.
А камень ничего не слышал,
днем грелся, ночью остывал.
Частили ливни осенью,
при жизни отпевали.
Вот люди - стены бросили,
тряпье с собою взяли!
И застоявшийся на тризне,
обрекший все приметы быта
на независимость от жизни,
дом немо жаждет любопытных.
Он - мститель с пустотой в очах,
не памятник и не очаг,
он - мертвый и живой,
он - камень межевой.
Так бывает, два случайно выбранных и оказавшихся рядом текста, неожиданно начинают взаимодействовать, дополняя друг друга, словно эхо или отражение в волшебном зеркале. Дело в том, что стихотворение Сусанны Ланс, в определенном смысле, тоже посвящено медитации. Особенность же этого протяженного текста в том, что в качестве лирического героя тут выбран дом, и показано, как из одушевленного обитателями организма он превращается в нечто неодушевленное, подобное камню, который днем грелся, а ночью остывал. Таким образом, эта оппозиция дом – камень, может быть воспринята как медитация, где медитирующий, погружаясь в нирвану, умирает.
АЛЕКС ШУБИН «Русское солнце»
http://www.stihi.ru/2015/01/20/3933 номинатор Феликс Гойхман
Тени ползут островерхие.
Хвойная, тяжкая тишь.
Вот и до места доехали,
где ты, родная, лежишь.
Русское солнце морозное.
Гиблого века разъезд.
Памятью тёмной, венозною
вызнан порушенный крест.
Наскоро в ямку положена,
как прожила – налегке,
в пекле закона безбожного...
Волчий поскок вдалеке:
зверское серое воинство
снова смыкается в круг –
в почерк чекистский, убористый,
в росчерк убойных разлук.
Словно земля эта светлая
с небом, где божьи мосты –
стала бедой заповедною
на мерзлоте мерзоты.
Из поднебесья с прорехою
тянется солнечный свищ
вниз – опоздалой утехою,
в век – где без края болишь.
У этого стихотворения нет посвящения, поэтому неясно, о каком именно захоронении, реальном или символическом, речь. Хотя кое-что можно сказать, кое-какой информацией автор с нами делится. В общем, можно заключить, что речь о могиле жертвы или жертв коммунистического террора в России. Если же судить по названию, то стихотворение это о русском солнце, и эпитет его свидетельствует, что речь не о центре солнечной системы, а о каком-то другом центре, может быть источнике света, но не источнике тепла и жизни. Это - своего рода снежная королева в аспекте российской истории 20-го века. Неслучайно землю под этим особым солнцем поэт называет мерзлотой мерзлоты. Таким образом, стихотворение упирается в тему вечного холода, и ни Герда, ни кто другой не отменит этого наваждения. Весьма пессимистичный взгляд на вещи. Почему же я выбрал этот текст? Потому что небо, где божьи мосты, мосты(!) каким-то чудом, не кажется несообразностью, и дарит хоть слабую, но неискоренимую надежду
АЛЕКСЕЙ ЕВТУШЕНКО «21-е июня 1941-го года»
http://www.stihi.ru/2011/06/22/4642 номинатор Юрий Семецкий
Что ты топчешься, беда, вокруг да около,
Как немытая старуха — скиталица.
В синем небе потихоньку тает облако,
День субботний нескончаемо тянется.
Тишина, покой, гостям угощение,
Нинка замуж собралась, Вовка — в летное.
Завтра будет у страны воскресение —
Закричит земля, как девка под плетками.
Восемнадцать лет исполнится заново,
Деньги, слава впереди — дело случая.
Разгорается на западе зарево,
Обрывается моя доля лучшая.
Смерть бойца страшит, как ложь во спасение,
А в живых остался — память не вынести.
Завтра будет у страны воскресение —
Час для веры, для надежды, для истины.
Кто народу враг известно лишь Сталину.
Перед боем, перед смертью все равные.
Наплевать, что от Европы отстали мы, —
Закидаем гадов шапками рваными.
Пуля воздух рассекает рассеяно —
Все равно в кого попасть. Дура, знаемо.
Завтра будет у страны воскресение, —
Командиры впереди и под знаменем.
Сколько крови из артерий повытечет,
Сколько песен понапишется к праздникам!
Будто вытащили перья повытчики,
Злое дело сочинили и дразнятся.
Окружение, разлука осенняя,
А покуда — летний ужин по-скромному…
Завтра будет у страны воскресение, —
Рявкнет радио: "Вставай, страна огромная!"
Помнишь, девочка, закаты над речкою?
Помнишь, мальчик, "Рио-Риту" под липами?
Ох, отведает война человечинки —
Много мы холмов могильных насыпали.
После гибели дождусь вознесения,
Прямо к Богу обращусь — дело личное.
Завтра будет у страны воскресение.
По приметам всем погода — отличная.
Не хочу показаться брюзгой, но подобные стихи, по-моему, были бы невозможны, если бы не существовало Галича. Кажется, что именно его псевдо-народная, понарошку, ухмылочка придаёт стихотворению искомую особость. Тем не менее, автор то и дело демонстрирует свой собственный навык и талант. Исключительно удачным мне кажется рефрен. Конечно, в качестве рефрена, могут служить любые слова, даже набор междометий, но не тогда, когда рефрен становится своеобразным камертоном, чей звук и смысл порой отрезвляют, порой вдохновляют, камертоном или интонационным, наподобие музыкального, ключом для этой поэтической пьесы. И вообще, мне нравится буква и дух этого произведения. Не хочу показаться ренегатом, но в такие моменты кажется, что лучше бы Галича вообще не было.
REWSKY «Она приходит и говорит»
http://www.stihi.ru/2015/08/13/3070 отборочный тур для резидентов
****
А она приходит и говорит:
- жарко и очень парИт
- пальчик болит
- в мире царит
- у меня гайморит
- мы с тобой только клип
- посмотри изнутри
- ты влип
- только лучше смотри...
И я смотрю через сумрак
минут,
часов,
суток,
которые образуют
круг, или шар, или эллипс,
которые крутят ролик,
в котором крутится кролик,
и по которому ты
соскучилась, Элис...
И она приходит и говорит:
- надо полоть редиску
- не помню, что ещё надо
- не гляди по-нудистски
- губы - это гранат или граната?...
И я смотрю
через все облака
такие щенячьи,
что хочется их затискать,
туда, где ты,
и где - у ближайшего ветерка -
возможность тебя обнять посреди редиски...
Стихотворение напомнившее мне, может быть, невольно бессмертное Облако в штанах Маяковского, хотя на этот раз, кажется, что облако - в платье. Люблю такие стихи, где образ любимой возникает не как данность, полученная нами в ощущения, и не как Блоковская или Пастернаковская фата-моргана, а как не вполне реальный объект, который надо еще только довоссоздать, скорее всего, по косвенным приметам, ибо слова, фразы, как признание в преступлении, не могут быть рассмотрены читательским судом в качестве "гребанных" улик. И дедукция тут не поможет, тут срабатывает только поэтический талант.
СТОЛЕТОВ «Маршрутка»
http://www.stihi.ru/2017/01/02/4773 отборочный тур для резидентов
Два рыжих медяка дать за проезд в маршрутке
и выйти на проспект, оглохший от ворон,
шагнув в бетонный бред не вне, но в промежутке...
Других - не торопись, вези, мой брат харон.
Пока еще иду, забыт и неприкаян,
а горло лишь слегка сжимает смерти жгут,
помедленней езжай, мой торопливый каин...
Пусть авели еще немного поживут.
С прохожим о любви заговорить стихами,
увидеть, как в глазах заплещется душа.
Читай побольше вслух, мой скромный брат мухаммед...
Пока растут стихи, земля так хороша.
Пока еще я здесь, живу и полон срама,
и тлеет уголек под ребрами в груди,
сансару покрути, мой темный гаутама...
Сидящих за спиной нирваной не грузи.
На ветке - клюв раскрыт - торчит осенний ворон,
Сыр мира обронив, вещает о пустом.
Улиткой, мой басё, ползи по склону в гору...
Пусть даже этот склон окончится крестом.
И опять стихотворение о медитации, о нирване, в которую погружает не глыба посреди двора, с которой когда-то, как знать, стартовал в небеса местный мухамед, не дорога, убаюкивающая асфальтовой мантрой, а, оглохший от вороньего грая город, испытанный не вовне и не извне, а в промежутке. И опять вспоминаются стихи Белавина, не как прообраз, но как смысловой отголосок. В остальном же стихотворение поражает особыми смысловыми синкопами, за которыми я вижу не бетонный бред, не литературную предысторию, а брата по оружию.
ИРИНА РЫПКА «апрельская молитва»
http://www.stihi.ru/2018/04/28/8457 отборочный тур для резидентов
когда в голове ни прозы ни розы
ни строчки рифмованного бла-бла
бегу до последнего паровоза
считаю встречные купола
пасхальный благовест слух пронзает
весна рождает себя сама
а я кидаюсь в вагонов стаю
и вот мелькают уже дома
и акведуки и светофоры
рассвета дымка и плоть полей
я доберусь до конца нескоро
дорога вязкая точно клей
зигзагом ходит петляет ниткой
уводит в серые тополя
сползает ночь по стене улиткой
за юбку колокол теребя -
шестое чувство прозрачный кокон
гнездо апрельской моей души
под звонкой ложечкой станет цокать
стальная конница госпожи
о матерь божья святая дева
царица вышнего мириам
поймай нас в нерукотворный невод
в свой тихий присноблаженный храм
Последнюю рецензию моего обзора мне хочется начать с цитаты.
Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.
Похоже Пастернак витает над этим текстом с его Поверх барьеров, с его же Доктором Живаго. Кто-то скажет, что стихотворение Ирины распадается на две тематические половины: поезда и праздничный благовест, но мне так не кажется. Я несколько раз в этом обзоре касался темы дороги. Не дороги к Храму, но дороги как мантры. На мой взгляд, Ирине удалось перебросить мост, не небесный, но символический и почти непреложный между движением по кругу и восхождением. Именно за этот образ ей - большое человеческое спасибо!