Высотку гадскую кляня,
А гаже не было, поверьте!-
Мы выплывали из огня
Обугленные, точно черти.
Кровь вытирая из ушей,
Мы радовались, что не слышим
Ни вой «ванюш», ни падежей,
Что выдавал мамлей наш – Клишин.
Он нас с учёбки понужал,
Знаток пехотного Устава
И притчей во языцех стал
Для рядовых и комсостава.
Он нас пинками поднимал,
Он из ячеек выгребал нас,
Но, правда, первым в бой бежал,
Мальчишками не прикрываясь.
И то, что жив наш сбродный взвод,
Мы понимали, по-солдатски,
Под этой – гадской из высот,
Под старым хутором кубанским,
Когда мамлей в могилу лёг,
Под пирамидкою фанерной.
Он нас, гоня в огонь, сберёг,
Путь рассчитав прорыва верный.
Он нас и после охранял:
Маманя в детстве говорил,
Что тот, кто за других пропал,
Святою облекался силой…
Не лётчик я и морпех,
И ростом, в общем-то не вышел,
Но на рейхстаге – выше всех!-_
Я расписался: «Здесь был Клишин».