В этой страшной стране, где у встречных глаза, как бойницы,
где бойницы с прищуром глядят с монастырской стены,
на моей стороне лишь Кирилловский храм у больницы -
те, кто знает меня, сторонятся моей стороны...
На когтистых ветвях диких яблонь - зелёная завязь:
это - сад на моей стороне, без чугунных оград.
Только дикие голуби облаком серым взрываясь,
из него во все стороны света летят, и летят...
Там сидят музыкант, чья мелодия вечностью дышит
да художник безумный с одной золочёной серьгой.
На моей стороне ещё Бог... Он всё знает, и слышит,
только царствие Бога, увы, не от мира сего.
На моей стороне нет обычных людей: полубоги,
полузвери, то духи, то ангелы, пьяные вдрызг,
демиурги крылатые, еле несущие ноги...
Как не хочется их потерять мне, пускаясь на риск.
На моей стороне - у подъездов голодные псины.
У меня, на моей стороне, тоже, люди, война...
На другой стороне - чьи-то лица и мощные спины:
- Наше дело, - они говорят, - сторона... Сторона...
Там, на их Стороне, не дай боже, слезинку обронишь,
тут же душу к асфальту чужие прибьют каблуки.
На моей стороне - ещё сын, обозлённый детёныш
волчьей стаи... Но как некрепки молодые клыки,
чтобы выдрать свободу, без злобы, без громких истерик
и не сгинуть в гудящей толпе, под ногами, внизу.
Сколько лет перед носом - заплёванный, пыльный поребрик....
Благодарствую, Боже, хотя бы за эту стезю,
по которой иду, пусть шатаясь, иду, до упаду,
как бычок, что по мостику шёл и мычал "упаду-у-у!"
мимо кладбищ, больниц да крестов, к одинокому саду
где укроюсь, дождём обмываясь, в холодном поту.
Уведи меня, Правый, от тех, кто толпится напротив.
Босиком, в облака, распахнув со стихами блокнот
я пройду по Твоей стороне, сумасшедш и юродив:
не обнимет никто, но и в спину никто не толкнёт.