Ночь рассветом прошибает
как ознобом - сновиденьем
вьявь, с открытыми глазами -
он - батыр – внук Ордабая!
Слух острей, цветнее зренье
острозубей и багряней
галстуков и первомая
капля крови как предтеча
солнечного восхожденья
над Тянь-Шань. Алмас внимает
разнобег казахской речи
под кумысное броженье,
вторит. Братья - молчаливей,
пьют шубат, собаку гладят
и мечтают чабанами
по горам скакать, не глядя
на девчонок бледнолицых,
паф! - и застрелить лисицу.
Утро – мыто-перемыто,
лето – пето-перепето,
степь - перекати-копыто,
дед и сыновья с рассветом
целиною родовою
гонят стадо к водопою.
Щиплют нежные отары
рыжие вихры предгорий
в шапке из тяньшанских елей
узкогрудых. Гвалт кокпара
выстрелил, гортань ущелья
вымыл, журавли взлетели
с криком взбудоражив паству.
Кони пятятся и пенят
с братьями как в поединке,
Баймухан - мальчишкам: „Властвуй!
Выпрямись, сожми колени!
В Актереке – ас, поминки,
едем в гости, эту стаю
мы обгоним по дороге,
в школе - никому ни слова,
каждому - по малахаю,
если довезете вдовам
бюрдюки с кумысом. Трогай!“
Не успели. Козлодранье
вывалилось из теснины,
ноги, спины, спины, спины,
кони крылья расправляют -
словно к солнцу на свиданье
взмыли в мыле на жайлау,
облаком дождливым грохнув
град босых копыт на стебли
трав согбенных и оглохнув
от себя самих - тех прежних,
вставших тенью исполинской
страшной золотоордынской
на нижнеальпийском склоне.
Пасторальные овечки
и курдючные толстухи,
словно чуя кровь погони,
блея, побежали к речке
под охрану вислоухих
радостных тазы;. „Жигиты!
Вас мы встретили недаром!“ -
кликнул Инкарбай, бросая
тушу с шеей перебитой
сладкого козла-кокпара
мальчуганам. „Областная
близится сюда проверка,
милиционер в фуражке,
мотоцикл „Урал“ с коляской
и „бастык“ из министерства -
русский - он, жена – казашка
из Отара златоглазка,
проболталась дома мужу -
он и выдумал облаву,
отберут трофей и впарят
выговор а то и хуже
нашему совхозу. Славу
увезет Азиз-татарин
из Гвардейского. Бегите
в наш Каракемер с кокпаром,
мы в Кордай свернем погоню -
если схватят вас, молчите -
или будто бы с гитарой
вы - на шашлыках. По коням!“
Так Алмас, Булат и Малик
веселы и безоружны
как в экстазе снохожденья
с кладью перекочевали
через перевал натужный,
вырвавшись из окруженья.
Ночью праздновали мясом
в доме у Мухаметжана,
воздавалось всем Жанысам -
равно; младшим, седовласым,
здешним или горожанам,
бедным или родовитым…
Лишь к утру по Карла Маркса -
пыльной улице аульной
с шевелюрой саксаульной
под Кызылжулдыз, бишь, Марсом
возвращались на жайлау
братья. Вдовы сняли траур.