Как первый советский Адам
(А сколько прошло с этих пор?),
Я пил в подворотне Агдам
И там же курил Беломор.
Потом все продали вокруг,
Потом все украли на раз,
Не стало друзей и подруг,
Один я веду свой рассказ.
Хотя, что сказать я могу?
Что вам вопиющий мой глас?
Огонь на другом берегу,
Давно догорел и погас.
Осталась одна чепуха,
Лишь пепел и угли систем,
Осталась возможность бухать,
И то не всегда и не всем.
Я им ничего не отдам,
Пусть глад, пусть бесчестье и мор,
Ни сладкий советский Агдам,
Ни горький его Беломор.