* * *
М.
Вижу - лилий, цветков-поцелуев, раскрылись воронки.
Вызревает поспешное лето, слепя рыжиной.
Лепестками Лолиты нежны, стебли-талии тонки,
и минуты взлетают, как птицы, - одна за одной.
Будто бусины, нижутся полдни на красные нити -
то узлы хронологии, то междометья "увы"...
И напрасно я чадам твержу: "На бегу не порвите
этой хитро-узорчатой и ненадёжной канвы!"
Мы сидим на скамье под окном, сокровенный мой отрок.
Веет с улицы спелый июнь целомудрием лип.
Гулок двор городской, где лоснятся громоздко, бок о бок,
джип "Тойота" ментовский и "Лексус", торгашеский джип.
О годах крепостного труда ради булки в котомке,
о тебе я вздыхаю, родное моё существо...
Предзакатной кирпичной стены ярко-рыжие кромки
огибают стрижи. И уже на душе - ничего,
кроме глупых людей и смертельно усталого Бога,
начертившего сызнова зыбкого лета узор.
Посидим, дорогой. Поглядим ещё в небо немного. -
Ближе к вечеру - звонче стрижей неуёмный мажор...