И высоко под шатровым белым потолком
плясали синие и оранжевые языки пламени
в металлических круглых чашах,
закрепленных на таких же высоких опорах,
как стойки египетских факелов
возле древних сфинксов из Фив,
охраняющих спуск к Неве.
И вдоль всего шатра на Малой Конюшенной,
словно сшивая строчкой времена,
росли мамины петуньи,
точно такие же,
как в моем детстве.
– Простите, – сказала девушка. – Но
сладкого шоколада не оказалось.
Простите.
...Я только что сдала кровь,
мне надо было чем-то подкрепиться.
– А можно, – наклонясь ко мне,
полушепотом
сказала вдруг девушка,-
Я приготовлю Вам
свой шоколад,
как я люблю?
– Конечно! – сказала я.
Шоколад был очень-очень густой
и очень-очень горячий,
и я,
вопреки всем приличиям,
слизывала его с края ложечки
и рассматривала мамины петуньи,
прострочившие
пурпурную живую нить
между жаркими
оранжево-синими
египетскими огнями
и начинающимся днём.
("Опыты")
Санкт-Петербург
2018