Что-то вроде эпиграфа
«Люди, которые мастерят теннисные туфли, откуда-то знают, чего хотят мальчишки и что им нужно. Они кладут в подметки чудо-траву, что делает дыхание легким, а под пятку — тугие пружины, а верх ткут из трав, отбеленных и обожженных солнцем в просторах степей. А где-то глубоко в мягком чреве туфель запрятаны тонкие твердые мышцы оленя.
Люди, которые мастерят эти туфли, верно, видели множество ветров, проносящихся в листве деревьев, и сотни рек, что устремляются в озера. И все это было в туфлях, и все это было — лето.» Р. Брэдбери «Вино из одуванчиков»
Собственно, текст, пытающийся передать бурю эмоций
Знаешь, машина времени уже изобретена. Но сегодня она перенесет нас не в будущее (которое, возможно, стало настоящим), а в прошлое, которое на расстоянии вытянутой руки. И пусть автор говорит: «Лето тысяча девятьсот двадцать восьмого года началось», но книга эта о лете любого года детства, когда становишься немножечко взрослым и не хочешь ничего забывать.
Скажи, как можно не влюбиться в книгу, которая полна ветра, треплющего волосы, птичьего щебета, сочной травы, оставляющей следы на одежде и ладонях, горьких открытий и маленьких радостей, которые и есть сама жизнь. И не нужно ничего придумывать – только смотреть, чувствовать и влюбляться в жизнь с каждой минутой все больше и больше.
«Вино из одуванчиков.
Самые эти слова — точно лето на языке. Вино из одуванчиков — пойманное и закупоренное в бутылки лето. И теперь, когда Дуглас знал, по-настоящему знал, что он живой, что он затем и ходит по земле, чтобы видеть и ощущать мир, он понял еще одно: надо частицу всего, что он узнал, частицу этого особенного дня — дня сбора одуванчиков — тоже закупорить и сохранить; а потом настанет такой зимний январский день, когда валит густой снег, и солнца уже давным-давно никто не видел, и, может быть, это чудо позабылось, и хорошо бы его снова вспомнить, — вот тогда он его откупорит! Ведь это лето непременно будет летом нежданных чудес, и надо все их сберечь и где-то отложить для себя, чтобы после, в любой час, когда вздумаешь, пробраться на цыпочках во влажный сумрак и протянуть руку…»
Мне сложно говорить о любви. Всякий раз в словах чувствуется ненужный пафос и море восклицаний. Всякий раз разговор превращается в бесконечные цитаты и становится понятно, почему литературоведение – удел других.
Рей Брэдбери, конечно же, не фантаст. Ну, в том, классическом понимание этого слова. Рисуя сколь угодно фантастические декорации, вводя сколь угодно небывалых персонажей, главных героев Брэдбери оставляет людьми. А люди… люди не меняются в своих желаниях, стремлениях и надеждах (и что бы ни говорил другой классик, квартирный вопрос во все времена был квартирным вопросом и стоял ребром). Читаем ли мы о Троянской войне или о заселении Марса – мы видим людей. Сколько их вокруг – старушек, хранящих программки давно отзвучавших концертов и билеты давно ушедших поездов, изобретателей Машин Счастья, мальчишек, которым до всего есть дело! Они носят другие одежды, слушают другую музыку, но остаются прежними. И, разве не фантастика, что меняясь в мелочах, в самом главном люди остаются людьми. Добрыми и жестокими одновременно.
Нет, мне не переубедить поклонников Саймака и Желязны. Да и незачем. «Вино из одуванчиков» - самое нефантастическое произведение Брэдбери. Но самое поэтичное. Оно поет каждой строкой, оно рисует картины, оно оглядывается назад и заставляет вспомнить.
Это та книга, которую нужно читать в любом возрасте. Она не меняется с годами, в ней не открываются глубины, ранее не доступные. Но она все глубже прорастает в душу и ее невозможно выкорчевать. «Легкая, детская» книга. Книга о любви к жизни и желании жить. Как одуванчик – садовый сорняк и лекарственное растение одновременно.