Не спасает, не вымаливается, не живётся.
Тихим гулом, раскатом где-то в подреберной ложе.
За туманными мыслями гонгами бьётся
Сердце, звон пустоты за окном подытожа.
Под ресницами осень, что смотрит украдкой.
Сиротевшее лето запрятав навеки.
Мы останемся вечной забытой закладкой.
В старом пыльном романе не о человеке.
Руки сжаты, казалось, не вскинутся больше.
И по венам ища путь, как будто на карте.
Утопая в нестной, невиданной толще.
Напиваюсь я горечью в пьяном азарте.
Холодеют страницы, жетлеют обои.
В нашем мире сейчас красота запустенья.
И нельзя примириться, казалось, с собою.
Заплетаясь рутиной, как будто в растенье.
Не вымаливается, не спасает, не живётся.
Старой книги все повыцвели страницы.
Не зовётся и не плачется, не пьется.
Лето скрылось под осиротевшие ресницы.