Глава первая.
Структура.
Начнем.
Началом этапа мыслей, любого, может послужить эта небольшая структура, из отсутствия пустоты, самой пустоты, начилия какого-то содержимого, уже наполняющим пустоту, далее - её составляющим, значением, криком, буквой, словом, предложением и, наконец, то, ради чего возникает то, что вы читаете. Не завершая этап, а продолжая его последовательность.
Отталкивающее, подумаете вы. Перенасыщенное оргументами к полемике. Тем не менее, вы, вероятно, все еще находитесь в прочтении.
На пляже.
Шум, сменяющийся раскатами ударов подводной стихии. Мы слышим его, из глубин неподступного и отдаленного от нас. Волны, охватывают соленой пеной, сгущаясь в наваристом бульоне, намекая нам о своем неизменном приближении. Далее следуют удары.
Первый - погружает в стихию.
Второй, мощью предыдущего, открывает плотные, темно-синие шторы.
Наблюдаем, исцарапанное зыпучим песком, стекло. Успеваем ловить взглядом, некогда - пригодные к удовлетворению спиртным, осколки бутылок, преобразившиеся в камни. Их давят булыжники, ил, грязь. В наши ноздри попадает вода. Мы захлебываемся.
Волна, отступает, на время. Успеваем прочистить легкие, вдыхаем. Вновь, волна вернулась. На этот раз, мы ничего не видим. Открыв глаза, проливаем слезы. Но, они быстро растворяются в накрывшей нас - жидкости.
Мы теряем сознание. Мы приходим в сознание.
Не надейтесь на повествование странствий от первого, или третьего лица в бреду предсмертных сновидений.
Ветер. Довольно прохладно. Птицы где-то на горизонте.
Вновь дышим, воздух заполняет легкие. Мы обнаруживаем себя на скалистом хребте, возвыщающимся, в какой-то жалкой разнице сантиметров, над сухим песком пляжа. В таком же расстоянии по горизонтали, все еще бушующее море. Волны же, на этот раз, служат душевым краном, для наших кровоточащих ступней. Соль изъедает раны, но с болью, сравнимой с той, чтобы почесать колено. Ради этой цели, нагибаемся. Приятное чувство. Слегка отслоилась кожа.
Вновь. Нас укутала волна. На этот раз, уносит в море.
Глава вторая.
Штормит.
Свет рассеивается в зрачке, не давая четко увидеть дно.
Уверен, вы заметили живучесть нашей твари. Иначе, для неё не имеет смысла развивать историю. И почему вы так уверены в этом?
Дно рассеивается в нашем зрачке. Давая четко понимать, что света здесь не так много. Что-ж. Продолжаем безудежно плыть дальше.
Мы же плыли все это время. Что изменится от того, если сделаем остановку?
Остановка.
Так как ступня вновь чешется.
Делаем вдох, опираясь на прибрежный скалистый хребет, возвышающийся над песком в небольшой разнице сантиметров. Молчание.
Раз. Два. Два минус один, еще одна единица. Еще одна единица минус один, ноль. Ноль, минус оставшаяся единица, новая единица. Уроки неуместной математики.
Нас обдувает. Довольно холодно.
Один ветер. Нет. Его вероятное множество, если не смотреть эгоцентрично. Он не мужчина, отца здесь нет. Это оно, как холодное молоко. Это она, как кормящая холодным молоком из горячего соска, мать.
Птицы, обьедают остатки разложившегося трупа, на деревянной платформе. Там, на горизонте. Или мне кажется, из-за голода. Я все же долго плыл, под водой, на воде, и над водой, и утомлен от этого рода занятия.
Встаем, мы поднимаемся. Суставы в наших коленях поддаются треску. Небольшое головокружение.
Небо, облако.
Продолжаем подниматься, словно в гору по склону. Проходим пару метров, и садимся на мокрый песок. Наши ступни вновь омывает вода. Как самонадеянно. Наши ступни погруженны в воду, которая не изменяла своего положения, относительно себя.
То есть, относительно себя не изменялись и мы. Мы были подвластны среде, в которую попали по своему желанию. Не она, ухватила нас. Мы, пришли к ней, и прошли через погружение самостоятельно.
Меня разъедают мысли. Замечаю, если пройти через пляж, выйти на смесь земли и грязи, представляется вертикальная тропа, вдоль земляного покрова, уходящего ввысь, к небольшой хижине. Море все еще рядом.
Решился кормить чаек, безудержанная затея, однако, они и правду появились. Только, поедают остатки не с моей руки. Пищу? Да, я нашел её на столе, в том домике, мягко выражаясь. Остатки хлебной корзины, и банка чечевицы. Мне досталась она.
Уже вечереет. Солнце прошло ниже порога видимости, и озарило местность красным цветом в свете. Я, погрузившись в брачные песни цикад, варю чечевицу. Одолжив воду сами понимаете, где. На этот раз, тепло.
Волны. Дом накрывает, затапливая меня, чаек, и чечевицу.
Но.
Глава третья.
Жадно поедаю свой ужин, облокотившись к стене. Мои вымоченные лоскуты волос попадают в рот, периодически, выпадая, и заставляя давиться. Но все же, я продолжаю глотать. Уже пережевывая ил, грязь. И, нагнувшись, запиваю водой, в которую погружена, уже моя личная, хижина.
Море продолжает бушевать. Но, не видно края волн, так как окно направленно лишь в одну сторону, где некогда, был влажный, опекаемый солнцем - песок.
Продолжаю плыть. Раны на ступнях зажили.
Благодаря чему - встаю, и выхожу на сухой, покрытый землей - берег.
Новые скалы, новые волны, и новые гребни водяного молока, омывающие прибрежные скалы, к которым, я неистово бегу.
Они здесь были, и безразлично будут после меня, но меня, до сей поры, здесь не было. Это подчеркивает мою значимость? Я беспристрастно исследую. Готовый войти в новое море, и готовый быть раздавленный, им.
Море. Чайки. Труп на горизонте. Он уже разложился, и его уносит течением. Наверняка, неудачливый рыбак. Хижин здесь много.
Я восседаю на камнях, омываемыми песком, и жду следующего порыва.
Пока что, мне нечего более добавить.
Ветер.