я поломан и искорежен,
циферблат молотком разбит.
жив еще механизм мятежный,
ржавым сердцем своим хрипит.
я гляжу на себя с насмешкой,
белых губ растянувши нить.
был ферзем — стал обычной пешкой,
изнутри смог насквозь прогнить.
похвалить бы себя нарочно,
хлесткой фразой — да вдоль спины.
браво, браво, такие точно
никому в мире не нужны.
браво, браво, аплодисменты
заглушат мой безумный смех.
помню светлые я моменты,
но цвет черный — сильнее всех.
и на горле узлом удавка
отвращением тянет вниз,
и от боли печально-сладкой
слезы катятся из глазниц.
и кричать на себя мне впору —
только сил где на это взять
и к какому пойти мне вору,
чтобы юность назад забрать?
я не стар — но душа иссохла,
что колодец в степи пустой,
и саднит непрестанно горло
по воде чистой ключевой.
еле переставляя ноги,
я бреду, наплевать — куда.
только знаю, что лишь с дороги
видно мне, как горит звезда.
как же ярко она сияет
с черноты ледяной небес,
как уверенно освещает
самый мрачный и жуткий лес.
хриплый смех мой, ужасно редкий,
с ней звучит звонче, веселей.
недоверчивый взгляд мой цепкий
с ней и мягче стал, и нежней.
луч ее впереди маячит,
вдохновляя за ним идти.
пусть пошлет мне она удачу,
улыбнувшись
в конце
пути.