***
Я знал всегда, что слезы - это что для женщины,
Что-то пустое, бесстрастное, жалкое.
Мыслью этой томим, брожу под окном твоим
бешеный.
Мыслей острый поток лежит в голове моей свалкою.
Жаждущий смерти, убью и тебя я, любимая.
Душу проклятую, отвесной скалой протыкающий,
Сердце покойное вырву - и теперь ты моя.
Я любим - я, все гнильё возвышающий.
День за днём, катящийся кубарём,
Горькую правду в мечту превращающий,
Возвышусь, но только над уровнем
Моря сегодня, чтоб завтра прослыть утопающим.
Круг не замкнется, не высохнут реки.
И я останусь все там же - на дне.
Тебя здесь не будет. Опускаются веки:
Я представляю, как горишь ты в огне
Моей ненависти. Той, что пропитала мой дух,
Который волна твоей низости смыла.
Я не любил - я лишь мстил острой болью разлук
Той, что открыла мне счастье, и той, что его убила.
***
Я не желал тебе дурного, дорогая.
Пусть в вечность канула твоя любовь ко мне,
И хочется лишь видеть свет твой, умирая,
Когда лежать придётся на болезненном одре.
Я загубил твою ничтожную душонку
И выучил твои пороки наизусть.
Все твоё ****ство, как промокшую картонку,
я наизнанку вывернул.
Ты грязная. И не пытайся обмануть
Мои печальные глаза и брови,
Которые звала ты маскою Пьеро.
Я жаждал мести, упивался твоей кровью,
Но все ж пытался отыскать застывшее добро
В тебе. Но ты пуста, родная.
И пустота молчаья твоего давно уж не таит
Того, что можно окрестить любовью, не страдая.
Любовь твоя мертва. И оттого молчит.
И все, возможно, было бы иначе,
Если бы знал я только образ твой,
Который сам себе придумал, чтоб богаче
Казалось мне твоё нутро. Постой,
Любимая! За этот век могли мы
Быть счастливы хотя бы день?
Хотя бы день, могли мы, вместе погибая,
Тонуть в глазах пылающих морей?
Прощай, любимая. Я не хотел дурного.
И в вечность канула любовь моя.
А я и в жизни не желал иного -
Вот только б не встречать тебя.