На ночь Гильзе читали детскую энциклопедию, но с тем же успехом могли цитировать телефонный справочник или таблицу Менделеева - девочка наслаждалась голосом, а не смыслом. Сквозь дрёму в мозг проникали отдельные словосочетания, например, «дракон острого комода».
«Что за чушь», думала она, «Дракон и комод - из разных анекдотов, а острым бывает угол, карандаш, перец, но комод - вряд ли».
Утром Гильзе было не до драконов странного происхождения: она ругала себя за то, что слишком быстро уснула, не растянула удовольствие - редкое настолько, что читать самостоятельно пришлось учиться в рекордные сроки.
Энциклопедия, когда-то работающая сборником колыбельных, неизбежно попалась Гильзе на глаза, а в ней - заголовок: «ДРАКОН ОСТРОВА КОМОДО». Варан с дубовой шкурой проползал мимо на толстых лапах. Гильза уверилась, что некоторым загадкам лучше оставаться неразгаданными.
Конечно, всё это случилось до того, как она стала называть себя Гильзой, то есть до школьной экскурсии, которую она - ученица седьмого класса - не слушала. Музыка в наушниках занимала её больше лекций, а леса за окном - больше пункта назначения.
Вывалившись из автобуса в приусадебный парк, девочка решила, что всё не так уж плохо, и тут же отбилась от группы.
Одноклассники зевали и толкались в маленьких комнатах, она же бродила среди лип и замшелых фонтанов, пока не подобрала в некошеной траве пулю.
Принципиально не выясняя, откуда пуля могла взяться и какое оружие её выпустило, она сама придумывала причины и следствия, чтобы через неделю заменить их новыми.
Приняв находку, как знак, она решила, что теперь будет зваться Пулей, но что-то не срасталось, а в голове настойчиво крутилось: «Пуля - дура». Нащупывая близкие слова, она быстро дошла до гильзы. Резкий звук - будто пилой по стеклу проехались - её устроил.
Гильза стояла на балконе и думала, что урбанистический пейзаж словно начертили изографом, а раскрасили акварелью. Угловатые крыши, тонкие чёрточки антенн, перистые облака. Солнце уже скрылось за горизонтом, но день ещё не сменился ночью. Июнь.
Не без удивления Гильза обнаружила, что ей восемнадцать, при том жизнь у неё как раз такая, о которой мечталось. Квартира-студия, кухня ютится в углу, мебели почти нет: матрас на полу, рабочий стол, мольберт, вся одежда помещается в три ящика комода. Читать приходится с экрана - книжные шкафы сюда не влезут, зато одна: делай, что хочешь и когда хочешь - никто слова попрёк не скажет.
Гильза не была мизантропом, но сталкиваться с людьми не любила - и, по счастью, не имела необходимости. Если зарабатываешь фрилансом, а учишься заочно, можно вообще не выходить из дома. Но сейчас её потянуло на улицу - в первый раз за несколько месяцев.
«Надо погулять», Гильза раздувала импульс, как готовый угаснуть костёр, «А то совсем одичаю. Но в застиранной майке с живописными дырками на спине - нельзя. Найти что-нибудь пристойного вида и соответствующее погоде. Любые джинсы. Любую футболку. На плечи можно накинуть плед».
Ящик встретил её шарфами крупной вязки и растянутым свитером - напоминанием о зимних ночах и чуть тёплых батареях. «Внизу должны быть джинсы».
Она засунула руки под шарфы и тут же их отдёрнула, уколовшись о - шип? Иглу? Откуда там игла?
«Острый комод», пронеслось у неё в голове.
Шарфы зашевелились, вздыбились. Разноцветную пряжу раздвинула заострённая чёрная морда и зевнула, продемонстрировав длинные, как вязальные спицы, клыки.
«Как они помещаются внутри такой изящной головы?», отстранённо подумала Гильза.
В край ящика вцепились базальтовые когти. Дракон расправлял кольца, звеня глянцевой чешуёй; шипы вдоль позвоночника оставляли зацепки на шарфах. На Гильзу уставились глаза - обсидиановые бусины. В следующую секунду существо вылетело из комода на тонких, как лезвия бритвы, крыльях, устремилось к открытому балкону и вьющейся лентой исчезло за крышами.
«Мелкий», отметила Гильза, «Метра полтора в длину».
Пальцы у неё дрожали. Хотелось заварить чая, плеснуть в чашку чего покрепче, упасть на матрас, отдышаться.
«Нет уж», сказала она себе, «Теперь точно надо проветриться. Но если сейчас вместо штанов найду второго - сдамся».
Второго дракона в комоде не обнаружилось.
Положив в карман пулю, с которой не расставалась с тринадцати лет, Гильза покинула квартиру, полагая, что будет рада прогуляться: как маленькие дети, она могла собираться на улицу бесконечно, но и обратно загнать её было непросто.
Летние ночи нравились ей. Она любила медовый запах цветущих каштанов, тихие дворы, осколки бутылок, под фонарями сверкающие, как сокровища в пиратском сундуке, но в этот раз с трудом заставляла себя бродить без цели.
«Я теперь не дружу с головой. Ну и что? Надо не лечиться, а ловить момент».
Разрешив себе вернуться домой, Гильза набросилась на мольберт, чтобы запечатлеть галлюцинацию, пока детали не стёрлись из памяти.
В три часа ночи она вспомнила о дедлайнах, села за компьютер и работала до рассвета, потом вернулась к мольберту, а в девять утра поняла, что охота, конечно, пуще неволи, но только если от усталости не тошнит, и легла спать.
Казалось, её голова и минуты не пролежала на подушке, когда нарастающий грохот вынудил продрать глаза. Дракон ломился в комод, цепляясь когтями за ручку. Взмахи крыльев не позволяли ему задержаться в одной плоскости, чтобы выдвинуть ящик плавным движением, но сантиметра на три он преуспел.
Стоило Гильзе встать, дракон взмыл к потолку и закружил вокруг люстры. Пошатываясь, она открыла комод: «Залезай, только не шуми». Дракон повис на люстре вниз головой и глянул подозрительно. Гильза отступила - он спикировал в ящик и свернулся клубком на шарфах.
- Закрывать не буду, а то опять начнёшь грохотать, - озвучила Гильза сиплым спросонья голосом и завалилась обратно под одеяло.
Окончательно проснувшись к трём часам пополудни, она вскочила, увидела выдвинутый ящик комода, покрутила пальцем у виска, но приблизилась с осторожностью.
Чёрная спираль лежала на прежнем месте. Обсидиановый глаз приоткрылся.
- Ну нифига себе, - выдохнула Гильза, - У меня завёлся домашний дракон.
- Какой я тебе, к чёрту, домашний? - он взвился, качнув ящик, перелетел на мольберт, выгнул шипастый загривок, ощерил клыки-спицы.
Из пасти и ноздрей потянулись струйки дыма.
- Вижу, не домашний, - Гильзе одновременно стало смешно и обидно, - Дикий. Только, страшная зверюга, давай без пожаров в моей квартире?
Голос дракона соответствовал габаритам: слегка охрипший - всё же огнём собирался плеваться - но никак не раскатистый бас. Даже не баритон.
Ещё раз глянув на острую возмущённую морду, Гильза не выдержала и прыснула: ни дать ни взять истеричный тинейджер.
Не-домашний дракон отсутствовал часами, но, возвращаясь, следовал за Гильзой по пятам: таращился в экран монитора, когда она работала или смотрела фильмы, обвивался вокруг шеи, когда готовила, а во время рисования сидел на мольберте или на её голове, с достоинством покачиваясь.
Обнаруживая свои портреты, он делал вид, что забыл человеческую речь, носился под потолком, шипами царапая побелку, зарывался мордой под одеяло и мелко вздрагивал острым хвостом, вне себя от гордости и смущения, а потом выползал, критично смотрел на законченную работу и взвешенно заключал: «Ты мне польстила».
Гильза стала читать ему вслух. «А здесь про драконов будет?», спрашивал он и добавлял в случае отрицательного ответа, «Ну, не про драконов - не интересно», однако Гильза быстро перестала принимать эти выпады всерьёз.
Во-первых, стоило им напороться на какого-нибудь литературного дракона, дитя острого комода возмущалось и скандалило, утверждая, что сочинитель явно живых драконов в глаза не видел. Во-вторых, они взахлёб обсуждали прочитанное независимо от наличия огнедышащих ящеров.
Беседы с драконом порой ставили Гильзу в тупик. Некоторые шутки она находила простительными лишь потому, что он недавно вылупился из комода, но иные его суждения стоили змея, древнего, как мир.
Гильза привыкла к его своеобразному чувству юмора, к смеси лукавства и непосредственности, к скачкам по потолку и когтям, треплющим усыпанное синяками плечо. Привыкла к тому, что половина еды теперь сжирается не ею. Привыкла беспокоиться, если он отлучался надолго.
К одному привыкнуть было нельзя.
- Так, - она вытряхнула пепел из шарфа, на котором обычно спал дракон, - Прилетаешь и пахнешь гарью, клыки - в крови. Нам пора об этом поговорить.
- О чём тут разговаривать? - дракон, только что безмятежно свернувшийся на матрасе, метнулся на подоконник и ощерился.
- Я тебя плохо кормлю? - решив, что упрёками чешуйчатую тварь не проймёшь, Гильза подошла к проблеме с практической стороны.
- Отлично кормишь.
- Сырого мяса не хватает? Только скажи - буду отдавать куски с кровью, с жилами, или с чем там твоя душа желает.
Дракон одарил её взглядом, в котором читалось: «Тебе, человек, не понять».
- А испепелять предложишь твои черновики?
- Не обязательно. Поджаривай еду. Сэкономим на электроэнергии.
Дракон презрительно фыркнул, выпустив из ноздрей два облачка дыма.
- Не то.
- А устраивать пожары - самое то? - усилием воли Гильза вновь удержалась от нравоучений, -Ты хотя бы животных ешь?
- Не хочу отягощать твою совесть, - дракон надменно мотнул острой мордой.
- Вот ты её сейчас вообще ни разу не отяготил.
Способность плеваться пламенем грозила обнаружиться у Гильзы с минуты на минуту.
Дракон спорхнул с подоконника и чёрным ручьём утёк в распахнутую балконную дверь.
«Стало быть, полетел нести хаос и разрушение», подумала Гильза, «И ведь правда не от голода».
Она не ощущала ужаса - просто знала, что так нельзя. Даже если бы речь шла исключительно о сожженных домах, а не о жизнях. «Ломать - не строить, сердце не болит» - не её девиз. Между разрушением и созиданием она всегда выбирала последнее.
Но кто придумал это красивое и смертоносное существо? Она. Значит, и у неё есть оборотная сторона.
Хотя, точно ли она его придумала? Может быть, она всего лишь уловила импульс, догадалась, что нечто подобное должно существовать? По сути, не важно: результат - один.
В ответе ли она за того, кого призвала из небытия?
Дракон вернулся через двое суток. Гарью от него несло хлеще, чем раньше. У Гильзы сжалось сердце - она соскучилась.
- Повезло мне, что телевизора нет, - она скрестила руки на груди, - И читать новости в интернете некогда.
- Слушай, - дракон спланировал на пол и поднял на неё глянцевые глаза, - Пристрели меня.
- Что? - Гильза вытаращилась на него, - Дурная шутка или дешёвая манипуляция?
- Я серьёзно. Тебе тяжело знать, что кто-то страдает, а мне неприятно, что ты чувствуешь за это вину. Да и потом, что я такое? Дракон, вылезший из комода.
Гильза ощутила жжение в горле, как в первые секунды после фразы «Подкачала твоя работа»: не успела разобраться, конструктивна ли критика, но упрекать себя уже начала - не дожала, не довела до совершенства.
Придумала и радуется. А ему каково жить в мире, куда она его вытащила? Дракон, мирно обитающий в однокомнатной квартире. Капитан Чёрная Борода в пушистых тапочках.
- Значит, быть драконом острого комода тебе совсем не нравится? - спросила Гильза тихо и печально.
- Совсем, - с нажимом прошипел дракон, почуяв слабину.
- В любом случае, я не могу выполнить твою просьбу, - Гильза развела руками, - Автомат, что ли, покупать ради тебя? Или сразу базуку?
- А пуля, с которой ты всегда таскаешься?
- Что - пуля? У меня нет никакого оружия.
- Да зачем тебе оружие? - дракон закружил вокруг неё, - Ты меня придумала. Тебе хватит одного намерения меня прикончить. Хоть молотком забей пулю между глаз. Но, полагаю, из рогатки - быстрее. Рогатка у тебя есть. К слову, крайне претенциозная.
- Я увлекалась резьбой по дереву, - растерянно объяснила Гильза и с облегчением выдохнула, - Пулей. Из рогатки. Абсурд какой-то. Ты точно шутишь.
Дракон настаивал. Гильза будто смотрела сон, в котором действия не зависят от воли, а образы сменяются, минуя логические связи. Только что они с драконом шипели друг на друга, и конца спору не предвиделось, и вот она стоит с рогаткой в руках, а дракон застыл на полу и глядит выжидающе: «Давай, не тяни резину. В прямом и переносном».
В ответе ли она за того, кого призвала из небытия? Безусловно, в ответе.
Гильза зажмурилась и отпустила резинку.
Свист, звонкий удар.
Она открыла глаза.
Пуля, ослепительная на фоне угольной чешуи, торчала у дракона между надбровными дугами, но глаза блестели по-прежнему и поза не изменилась: те же пружинистые лапы и напряжённый изгиб хвоста.
- Не хочешь, - протянул он со смесью разочарования и веселья, - Любишь меня. Через себя переступила, и всё равно ничего не вышло. Ладно, избавлю тебя от вины иначе.
Он утёк привычным путём - через балкон.
«Теперь точно не вернётся».
Гильза злилась и чувствовала себя виноватой, только не могла определиться - за выстрел или за то, что не прибила.
Недели уходили медленно, как вода в засорившийся слив. На улице похолодало, но Гильза держала балконную дверь открытой, поэтому спала в свитере и под двумя одеялами.
Её разбудил треск рвущейся ткани - дракон подбирался осторожно, но шипы вдоль позвоночника продрали пододеяльник. Свернул чешуйчатое тело, положил голову Гильзе на рёбра.
Она долго молчала. Нервная дрожь острого хвоста продемонстрировала, что дракон осознал: Гильза обижена не на шутку.
- Ты надолго? - спросила она наконец.
- Навсегда.
- Ага, до следующего пожарно-кровавого загула.
Он засопел.
Гильза просунула ладонь под драконью морду, погладила под узкой челюстью, отметив, что шипов там нет, и чешуя будто тоньше, нежней, чем на спине. Полоснуть по шее кухонным ножом - верней, чем стрелять пулями из рогатки. Но Гильза не станет этого делать.
Конечно, они ещё поговорят о мясе из магазина и огне, направленном в мирное русло. Не раз поговорят. И не два. И нервов на эти разговоры угробится - немерено.
Но гадать, к чему приведёт наличие в доме дракона - бессмысленно. Оно не обязано ни к чему приводить.
Это в пьесах висящее на сцене ружьё должно выстрелить, а пуля - убить. Режиссёр повседневности - непредсказуем. Живёшь себе, никого не трогаешь, и тут из-под шарфов выползает на тебя дракон, а трагическая развязка - не выползает. Так и проживёшь всю жизнь без трагической развязки. И слава богу.
Гильза не жалуется.
Июнь 2018