Летела бабочка на свет,
в его купаясь позолоте,
приняв свет лампы за рассвет,
летела в трепетном полёте.
И с ветром на одном дыханье
навстречу дню, что впереди,
спеша, как будто на свидание,
летела смело на огни.
Ну наконец, у яркого светила!
Здесь сотни вьются у огня,
но вдруг, невольно обратила
она свой взор на мотылька!
Среди кишащегося буйства,
средь тех, кто сотнями парят,
оплатою безумству чувства,
он на стекле огнём распят....
Забыв про страх, и в этой суе,
стремясь все в жизни испытать,
в огне, в смертельном поцелуе,
он обречён был умирать.
Жизнь мотылька одни лишь сутки,
но он не стал финала ждать,
в груди у серенькой малютки,
жИло стремление пылать!
От ужасающей картины,
что источала страх и смрад,
сумела наша героиня
отпрянуть крыльями назад.
Мораль?
А ну её подальше, к черту!
О чем тут можно рассуждать?
Когда в груди все сжато, сперто –
летать, летать, летать, летать!