Жизнь моя - не рай. Но я стремлюсь сделать ее раем, так как сама его для себя понимаю. По меньшей мере, я не считаю себя неудачницей в окружении чертей, жарящейся в оливковом масле на адской сковородке. Моя жизнь, прилично так, наградила меня всесторонним признанием и разрешила мне жить, обязав быть довольной.
Как не пытайся скрыть или приукрасить правду, она всегда видна в своей первозданной наготе.
Я - жертва аборта. Эти страшные слова - шуточный формат преподнесения серйозного факта или наоборот - серйозное преподнесение шутки, которая позволила мне родиться.
История моего рождения, так как я ее понимаю, и определяет мое отношение ко всему происходящему вокруг меня и уходит корнями в далёкое прошлое моей мамы, в период ее второй беременности. Благодаря этой истории, аборт сдался и мама признала факт зарождения меня, как человеческой единицы и дала возможность родиться. Эта реальность стала возможна благодаря, исторической для меня, (но тем не менее, рассказ об этом - всего-навсего художественное описание чего мне угодно от своего имени), встречи моих родителей с первой женой папы и ее проклятие, в которое как в пучину, второй раз, вверглась моя мама. Второй раз дрсталось от папиной первой жены и плоду, т.е. мне, мешающей, вероятно размером маминого живота, опять вернуть, как в случае с первой беременностью, внезапно полюбившегося ещё раз, бывшего мужа. Первая жена считала, что имеет право на деньги и свободное от работы время, теперь уже мужа моей мамы.
Первый ребенок в семье мамы и папы появился спустя пять лет после их брака, и это была моя старшая сестра. То, что происходило с мамой во время ее беременности первым ребенком повторилось, как вариация и в период второй беременности.
Папина первая жена вдруг поняла, что муж отбился от рук, что выразилось в его длительных отлучках и легковесном отношении к ее меркантильным жизненным интересам. Так она поняла, что у него другая семья и это, кажется, может быть серйозным. Раз так, то за мужчину нужно драться, и определила этим жизнь нашей семьи. Так произошло первая серйозная драка за мужа.
Первая жена папы, по имени Галина, нашла мою беременную сестрой, маму после работы, по дороге домой, и прокляла маму и всех родственников на все виды смертей и пожизненную травлю. Она избила маму и напугала ее агрессией до полной потери речи. Немота мамы и ее сильнейший страх, вперемежку с ожиданием ещё худшего, передались не только старшей сестре, но и мне и сформировали мою жизненную оболочку, сквозь которую я воспринимала мир, а мир меня.
А нам, всем ее детям, предопределила пение, как панацею от потери голоса.
После второго избиения моей мамы Галиной, мама возненавидела, почему-то меня, считая это более безопасным, чем ненависть к своей противнице. Для нее я стала - она.
Аборты, в период моего рождения были не приняты; но ей пришлось меня родить, ещё и потому что она, с ранениями от первой папиной жены, попала к врачу на "штопку" - нанесение швов на раны.
Всю свою жизнь я побеждала всевозможные страхи и доказывала этим, что я достойна жить и жить хорошо. Последствия проявляются в цикличности процессов, происходящих в моей жизни. Эта цикличность заложена первой папиной женой и корректируется мамой, как контролируемая ими жизненная программа.
Моя история встречи, в форме беременности, с Галиной выглядела малоприятно, но судьбоносно.
Красота мамы была яркой; черные волосы - густыми. Сама она была стройная и круглолицая. Лицо ее всегда улыбалось, а сама она мурлыкала довольным голосом нечто приятное.
Первая жена моего папы была невеселой, мрачной, порывистой с жёстким взглядом и малопривлекательной. Другой для нас она быть не могла. Расстались с папой они не очень приятно, но он не забывал о ней с сыном. Но несерйозность моего папы, оставшаяся с ним до самой смерти, позволяла ей думать о восстановлении отношений.
Познакомившись с мамой, он оставил свою первую жену и целую армию любовниц, (он был красив, умен и красноречив, особенно в ухаживаниях), и остепенился в глухом уголке Украины вместе с молодой красавицей-женой, вдвоем. При посещении первой жены, кроме радости от встречи, он испытывал маленькое такое ее терпение. Бывшая жена ругалась, дралась, угрожала смертью своего ребенка и при этом не отпускала сына во вторую семью отца. В конце концов, она сожгла дом вместе с убитым ребенком и появилась в жизни бывшего мужа через десять лет после отсидки в зоне. Семья ее бывшего мужа, за это время, пополнилась ребенком - моей старшей сестрой и родителями решался вопрос со второй беременностью.
Вся округа была извещена Галиной, что она теперь не просто туманное существо, а ведьма со способностями зомбирования и нанесения проклятий - жизненных программ - как скажу так и будет.
И произошла ещё одна драка двух красавиц за мужа, которому все эти действия казались не только опасными, но и смешными.
... Ночная прогулка папы и мамы закончилась плачевно - они встретили Галю, которая ожидала их возле куста сирени со стороны улицы.
Майская ночь пахла сиренью, черемухой, вишней.и жужжала майскими жуками. Яркая луна, казалось, занимала половину угольно-черного неба.и бросала яркий бисер своего света на росистые и влажные, странные в темноте, деревья. Тишину майской ночи сельской околицы приятным теплом заполнял милый женский щебет вперемежку со звонким смехом и приятный подавленный шепот мужского баритона.
Галина нервно кружилась возле калитки, не очень радиво, наспех сколоченной из обструганной доски, которая ничем другим , кроме забора и калитки, служить не могла. Останавливаясь, Галина поднималась на цыпочки и вглядывалась в темноту ночи, которая, как-то снизу, от земли, вместе с туманом еле заметным мутным мерцанием поднималась и как-будто пряталась на верхушке деревьев. Галина отмахивались сиреневой веткой от, невесть откуда взявшихся, на ее полных ногах, писклявых комаров, жевала цветочки сирени и нервно отплевывалась. Услышала идущих раньше чем увидела и вытянулась вся в струнку, напряглась, заметалась вдоль забора в поисках места, где можно спрятаться и остановилась возле калитки.
Одной правой рукой Галя нашарила, не глядя, защёлку калитки, вошла и быстрым шагом обошла весь двор, вытягиваясь и тревожно вглядываясь в сторону, откуда шли супруги. В левой руке, мелко дрожащей и казалось, парализованной неподвижностью, в свете безразличной луны блеснул металл огромного ножа, который в селе использовали при забое животных. Тихо скользя по двору, Галя спряталась за куст сирени со стороны дома и замерла. Недавно посаженная роза больно царапнула ногу, заставив Галю нервно вздрогнуть и в злости рубануть огромным ножом розу, а вместе с ней и красавицу лилию. Лилия отвлекла ее внимание тигровой неожиданностью цвета, видимого в сиянии молочной луны, очень быстро, превратившейся из яркого светила в накрытое тучей мерцание. Мерцающая луна оказалась прекрасным ночником и казалось опустилась с неба на все травы, цветы, кусты и деревья светящейся пеленой, собрала молочный свет посреди дороги, оставив затемнённые места вдоль заборов. Прекрасная молочно-яркая ночь напоминала питерские летние ночи и отвлекла Галину от всех проблем необычностью форм диковинных цветов. Она втянула носом запах потревоженных ею цветов и неожиданно присела, шаря правой рукой вокруг цветочного куста и трогательно дотрагиваясь до закрученных кольцами лепестков лилии.
- Вот так мило, - округлив глаза и вглядываясь в ночную молочную зыбь, отставив левую руку с ножом далеко в сторону, прошептала, ну очень красивая в мерцании луны, и таинственно улыбающаяся женщина.
Галина вздрогнула от скрипа калитки и шума, просто грохота перемещения в пространстве двух уютно молчащих людей, которые нерешительно остановились у калитки.
- Я хочу ещё гулять. Ну пойдем, милый. Ну, Коля, вот туда и сюда,- острый женский пальчик в сиянии побледневшей луны мелькнул со стороны в сторону своим подобием с ней.
- Бледная поганка, пошли домой. Ты ж устала. И я устал, - спокойным голосом, поглаживая руку жены и задерживая ее поцелуем, отвечал Николай - красивый, осанистый, представительный муж беременной вторым ребенком красавицы-жены Валюши.
Валюша приехала в село по распределению из Чернигова после окончания кооперативного техникума и устроилась на работу в местный сельмаг завмагом, где и познакомилась, в свое время, с красавцем. Красавец, назвавшийся Николаем, оказался женат тоже на красавице, ждавшей его в машине возле магазина.
Она и устроила крутую разборку завмагше, закончившейся синяком под глазом, клоком вырванных волос и краткой характеристикой Валюши от возмущенной жены Николая:
- Прощелыга из сельмага! Охотница на неверных мужей! В пиджаке! - не преминула отметить истерично верещащая женщина, указывая на Валюшу, кутавшуюся неизвестно в чей мужской пиджак.
Итогом этой встречи стала вторая беременность безработной Валюши, в виду наличия, хоть и ленивого, но мужа, женившегося на ней в качестве компенсации за нанесенный ушерб. А так же не очень шумная свадьба, как помниться - никого не убили, зато собственный дом и огород.
- Ребенок спит. Пошли, Валюша, - зашептал Николай в ушко Валюше и поцеловал ее в щеку - Как сказано - так и должно быть, - помахал пальцем Николай и открыл калитку, пропуская Валюшу вперёд и закрывая калитку на крючок, - Стерва, ну стерва. Ну сколько можно? Ни единого согласия. Ну, каждое слово поперек!, - Николай болезненно сморщился, отвернувшись, потер обеими ладонями лицо сверху вниз и посмотрел в небо на сияющую луну, - Но, надо, надо... Двое детей. Теперь вот - уже двое... Почти, - повернулся и замер в растерянности.
Посреди двора стояла Валюша, вся в лунном сиянии и в длинном белом платье, которое она одевала на прогулку с мужем, украшая его огромным накрохмаленным цветком хризантемы на левом плече из той же ткани. Эта крахмальная красота была ее гордостью, (сама сделала), и крепилась к платью булавкой в какое угодно хозяйке платья место, и даже на пояс и на подол, а так же украшала такого же цвета маленькую сумочку-клатч, который Валюша носила так красиво, что просто заглядение.
Она стояла посреди двора с распростёртыми в разные стороны руками пока, что странно для Валюши, молча. Вокруг нее кружилась Галя,подталкивая и удивлённо рассматривая то платье, то красивые Валюша кудряшки.
Нож в руках Гали испугал Николая и он замер на месте. Его онемение подкрепились требованием Гали соответствовать соляному столбу. Паралич воли папы перерос в паралич тела и он упал, нервно хихикая:
- Две мегеры. Что-то будет.
Оцепенение Валюши прошло, она верещала что-то так, что загорелся свет в соседних домах и закопошились люди.
Галина же совершала некие ритуалы, сопровождаемые танцами-отскоками, наскоками и прыжками с проклятиями на каждый Валюше писк. Валюша отталкивала Галину, требующую то отдать мужа, то убраться восвояси со своим ублюдочным отродьем, мол, свое есть.
Нож бесполезностью болтался где-то между Валюшей и Галиной, и успел ранить обоих, совершенно случайно; после чего был выброшен из Галиных рук очень не детским Валюшиным ударом.
Ненависть висела в воздухе над пинающимися женщинами. Страх доводил их до слез и до яростного сопротивления друг другу и банальной женской драки с небанальными болевыми ощущениями и ударами в располневший живот Валюши. Драка должна была закончиться, так как стало понятно, что без вмешательства врачей обоим не обойтись.
Галина, прижав руки к животу, согнувшись подбежала к Николаю и вглядываясь в лицо, молча и злобно попинала его ногами.
Валюша, со свойственной ей артистичностью, протянув руки вперёд и сотворив немыслимо скорбное лицо, не жалея платья и забыв о животе, ползла к Николаю. Боль в ноге и в низу живота мешала ей сесть в такую красивую позу русалки на отдыхе и громко заплакать, чтобы убедиться, что ее не забыли и все будет хорошо.
Галина же считала, что убила плод и этим приговорила и маму.
А мама же с папой, как раз, в момент прогулки обсуждали вопрос жизни и смерти будущего ребенка.
История ночного происшествия закончилась рождением меня и пожизненным маминым сопровождением в форме вполне адресной ненависти к вполне уже взрослому человеку, тоесть мне - обремененной семьёй, работой и великовозрастным сыном.
Никакие проявления талантов и их воплощения в реальности не могли вызвать улыбку на лице мамы в течение всей моей жизни. А именно ее улыбка от того, что я есть на белом свете гарантировала мне не просто жизнь, а жизнь довольную и богатую, как выполненное от папы условие. Она бы позволила то, что мне хочется. Но она не хочет улыбаться. Ее не радуют мои успехи и не веселят мои шутки.
Мама клятвенно обещала папе, что никогда мне улыбаться не будет в течение всей своей жизни - в своем собственном теле и в телах всех общих знакомых. А папа всего-то хотел найти самое лёгкое из условий для примирения матери с фактом моей жизни. После недолгих настаиваний папы мама дополнительно и де-факто известила папу о том, что его дочери и не стоило рождаться, но если она, эта дочь его и рождена для поддержки отца, то она - мать и жена, знает как справиться с отцом, используя дочь.
Папе пришлось согласиться с тем, что его жене-красавице лучше не прекословить. Свадьба и уважительное отношение к моему папе в обществе, где бы он не появлялся, свели мою маму с ума.
Она искренне считала, что все что делает и получает, в форме признания, папа, а впоследствии и я - все это ее и мы ее нагло, без благодарности, используем. Она будет жаловаться людям и всячески препятствовать нам с папой и в жизни и в творческих проявлениях.
Зависть мамы, безусловно понимающей правду - это страшно. Она находиться в моем теле и даже теле своего внука не только на уровне генетики, но и на уровне невидимого тела, которому задала массу неприятных, для нас с сыном, заданий уже без папы. Мой папа умер так как и хотел.
А мама всем своим телом будет притягивать к моему телу все возможные неприятные ощущения и проклятия, забыв банальную мелочь, - она ж будет притягивать, а значит и испытывать эти состояния.
Мама была секс-бомба, сотворимая такой, умом и желанием любившего ее папы на базе управления свойственного ей состояния - сопротивляться как только возможно и хотеть все, что снисходило к ней; а ничего плохого в ее жизни не было.
Недостаток неприятностей она дополняла собственными заданиями, собственными запретами и придуманными проклятиями, которые с удовольствием размещала во всех близконаходящихся телах с той же целью - чтоб сопротивлялись и стали сильнее самих себя.
Папина мама - актриса и певица, бабушка Люба, была умной и красивой женщиной в ссылке, в которую отправилась самостоятельно, дабы находится в одиночестве под присмотром сына и пережить сложности адаптационного периода признаний и развода с мужем. Она уделяла мне немного времени, но успела разъяснить истину моей жизни, базовую для общения - поступать в любом состоянии так как свойственно личности и заботиться о себе самостоятельно. Вторая бабушка, мамина мама, бабушка Уля, убедила в том, что сексуальности возраст не помеха, а деньги - это то, что нужно для жизни, а не для блеска мишуры и несусветских нарядов и путишествий, (получив все это и оценив). Моя вторая бабушка по призванию домохозяйка, сопровождающая по жизни гениального моего деда, но все же работавшая главным бухгалтером и оставившая такое наследственное предпочтение в профессии. Она была благородного происхождения и находила общие точки соприкосновения со второй бабушкой - в чтении, изучении интересного и познавательного и обсуждения этого. Они интересовались магией и философией, а так же экономикой.
Маму, почему-то судьба наделила слабостью побеждать зависть и силой наслаждения в лицезрении следствий ее тривиальных таких шалостей с магией, которую и использовал папа в спасении ума, жизни вообще и внешности своей и своих женщин. Семья для отца была превыше всего, но она по своему обременяла его, а особенно трое нас - его детей. Он считал, что дети не только и не столько цветы жизни, а - банальная необходимость гармонизации семейного кристалла в социальном, с учётом амбициозных перспектив и выживания после их реализации. Роль мамы - в поддержке в этот период и если надо, соответствующих пинков. Он был философ и пришел к удивительно простому решению - жить нужно так, чтоб всегда было приятно; а работать там и столько, где не будешь думать о смерти и неизбежности старости как наказания, а просто жить и наслаждаться гулянием по планете. А то, что хочется сделать и получить от жизни, чтоб приходило легко и просто.
В моей жизни, силы жить, любить, интересоваться окружающим и правильно реагировать на людей, в т.ч. и на самых близких, и события придавало общение с людьми, масса библиотечной литературы и вовремя появляющийся откуда-то папа со своей реакцией на мои неприятности.
Красота ребенка, (а их трое), оказалась не только сопровождением мамы по жизни, но и соблазном. Прочитываемые ею старинные книги подсказывали как можно использовать родственные, (биоэнергетически сильные), связи между мамой и детьми в целях омоложения. Мышление ее неординарное и быстрое, она не любила долго думать - все должно быть так как она хочет.
С тех пор я и принадлежу маме, которая в течение полувека заставила бояться её ещё больше чем в детстве и беспрекословно выполнять ее условия ради получения чего-то, в т.ч.и во избежание мне не нужных препирательств. Выжить в этих условиях не просто, зато жизнь изобилует всевозможными встречами и массой тайных, в виду малой востребованности, знаний, которые, к тому же малодоступны людям без публичных первоисточников. Эти знания интересны и маме, по факту заинтересованности эзотерикой и магией, в т ч. и внушения. Все, связанные с этим познавательные задания предполагаются ею для нас, ее детей, как решение занимательных задачек.
Может я и не могу сказать "спасибо" моим родственникам за условия бытия, но тем не менее - это моя жизнь, и я вправе и обязана получать удовольствие от своей повседневности.
А повседневность - это обычная привычная смена ритмов жизни - работа, быт, семья, хобби и привычный взгляд на жизнь и свое место в ней. А все остальное, что препятствует привычному течению жизни - праздник или неприятность.
2о18г.