- Ау-у-у-у! – закричал я. Но вместо этого поискового призыва я услышал, как из груди моей вырвался дикий и отчаянный вой.
И тут же шквалом на меня навалились новые, неслыханные мною раньше звуки, и таким же ураганом налетели запахи, такие, о которых я и не догадывался ранее.
Я оглянулся, хотел обнаружить в зоне видимости своих друзей, ведь именно им кричал, то есть хотел прокричать зовущее «Ау-у-у-у!»
- Господи, как же так? Что же это со мной? – вопросы проносились молнией в голове, почти не оставляя времени на ответы, которые напрашивались сами собой.
Я мельком посмотрел себе под ноги. То, что предстало моему взгляду, потрясло меня. Ног, человеческих ног, не было. Как не было на них и моих трекинговых ботинок. Были мощные, сильные лапы зверя.
- Что это? Что это? Я потерял память? Каким образом я стал таким? Что со мной? – вопросы снова и снова накатывались на меня волна за волной.
Ответов не было.
Но запахи, которых я не чувствовал никогда до этого мгновения, вновь потрясли меня.
Вопросы, мучавшие меня всего несколько минут назад, будто потеряли свою яркость и насущность.
Будто сон я вспоминал себя человеком, стиралась в памяти вся моя жизнь в облике человека. Ни работа, которая ждала меня уже завтра, ни положение в обществе, ни моя значимая когда-то должность не казались мне насущным и необходимым. Всё стиралось, будто художник стирал неудавшуюся картинку, нарисованную карандашом.
С удивлением я обнаруживал, что каждое дерево, любой куст имеют свой запах, свой неповторимый аромат.
- О, да тут проходил человек, - пронеслось в голове. Человек? Как так? Я чувствую запах людей! Люди, кто такие? А здесь след зайца. Ух ты! Все запахи повергали меня в изумление, ароматно запахло черничными кустами, так ароматно, что я не удержался и несколько спелых и сочных ягод с наслаждением смаковал. Пахло смолой, пряностью мха, лосями, и ещё уловил я запах косолапых, понял, что часа четыре назад по этой тропе прошла медведица с медвежатами. Сколько же медвежат было, сам себя спросил я, и вопрос разрешился сам собой - их было двое. Как и откуда такие знания попадали ко мне, я не понимал, но верил себе. Ведь внутреннее чутье меня не подводило ни разу.
Какие-то отдельные воспоминания о жизни до превращений моих возникали на мгновения, а потом пропадали так же, как сон, как тающий на солнце туман.
***
Странно что так случается, но видимо ничего невозможного нет, поэтому бывает и так. Всё, что с нами происходит - неслучайно, значит так и должно было быть.
Пишу теперь эти свои воспоминания о том удивительном происшествии несколько лет назад, и пишу их по велению сердца своего. Хочется, чтобы, если вдруг кто-то, кто окажется в подобной ситуации, не терялся в догадках, не пугался своего внезапного изменения, а отдался тем новым ощущениям полностью, ведь как я теперь знаю, именно новое состояние и привело ко мне то, что круто изменило всю мою жизнь.
Я отвлёкся от повествования лишь по той причине, чтобы хоть немного дать понять читателю, что это не просто фантастический рассказ о превращениях человека, а вполне реальная история жизни.
***
Друзей своих я увидел спустя минут десять после того, как произошло моё внезапное превращение. Я пытался подойти к ним поближе. Хотел сказать, когда они звали меня, что я здесь, рядом, что вот он я. Но товарищи не поняли моих припаданий на передние лапы - таким образом, я пытался дать понять, что я свой, и агрессии во мне нет. Стремглав они исчезли из зоны моей видимости. Но, как я уже и говорил раньше, воспоминания о жизни в воплощении человека во мне стирались очень и очень быстро.
И уже когда солнце переместилось ближе к горизонту, во мне почти не осталось ясной памяти о прошлом. Нет, наверное я всё же не прав, память осталась, но она не тревожила меня. Она не звала меня обратно в город, к друзьям, работе, делам и дому.
Жизнь моя в лесах текла так привычно, будто я всегда умел биться, сражаться, добывать себе пропитание. Единственное отличие было в том, что запах человека меня настораживал. Да и то не всегда.
Помню, что, почувствовав запах молока и нежности, чего-то такого лёгкого и призрачного, что всколыхнуло во мне воспоминания о тепле дома, о радости нежных и ласковых объятий матери, я невольно подался на этот запах. И увидел девочку, которая сидела под огромной сосной. Слёзы, которые застилали её взгляд, не дали ей увидеть меня издалека. А я будто почувствовал себя её матерью, которая ждёт с нетерпением возвращения ребенка.
Я подошёл к девочке, ткнулся носом в её плечо, а потом в ладошку, которой она вытирала бежавшие потоком слёзы, и сказал ей:
- Пойдём, моя хорошая, я знаю, что ты заблудилась, я проведу тебя к твоей деревеньке.
Конечно вряд ли девочка поняла мой волчий язык. Но язык нежности и любви понятен всем.
Девочка с любопытством посмотрела на меня. Признав во мне друга, она назвала меня по имени. Скорее не назвала, а полуспросила:
- Ты Джек?
Я кивнул. Хотя у меня небыло имени. Мне всё равно, как меня зовут. Я понимаю запахи, которые исходят от всего, что меня окружает. А от ребенка пахло нежностью и добротой. И она меня признала другом. А когда тебя сразу признают другом, братом считают, то это чувствуется.
Девочка продолжила:
- Ты пришёл меня спасти? Видишь, я заблудилась. А ты чей пёс? Что-то я тебя не видела в нашей Сосновке. Аааа, так ты, наверное, из Чижовки? Да, мне говорили, что там есть очень большой пёс, и очень умный. Но я там ещё не была и не успела узнать о тебе.
И девочка, будто и не плакала несколько минут назад, встала, ухватила меня за загривок, спросив меня:
- Можно я так тебя буду держать? Мне так спокойнее будет рядом с тобой идти.
Я конечно же согласился, хотя и не полностью понимал речь человеческую, но аромат, исходящий от ребенка, говорил мне всё без слов.
Я улыбнулся девочке, и приклонил голову к передним лапам, соглашаясь с просьбой малышки.
И вот уже через несколько минут мы бодро шагали меж черничных кустов, мимо молодой поросли юных берёзок и сосновых деревьев по направлению к селению.
И ведь, как ни странно, ребенок доверял мне. Ведь ни разу к ней в голову не забралась мысль, что я могу увести её в чащу. Она шла уверенно со мной. И она знала, что я помогу ей быстро добраться до дома. Эта уверенность присутствует у очень немногих двуногих.
Совсем скоро мы оказались у деревни девочки. Ребенок, увидев крыши родного селения, рассмеялась, и обрадованно кинулась обнимать и целовать меня.
Ах, если бы вы знали, как приятно, когда ты смог помочь, и еще приятно, что тебя поняли, что тебя считают другом, помощником, братом.
Девочка мне так и сказала:
- Джек, из Чижовки ты, мой брат лесной,или ещё откуда-то родом -это неважно, знай, что если тебе будет нужна моя помощь, то я обязательно помогу!
Она ещё раз обняла меня за шею, и в самое ухо жарко задышала:
- Джек, милый Джек, если захочешь, приходи иногда к нам в деревню, мой дом там, и она махнула в сторону деревни. - И уточнила:
- У нашего дома синяя крыша. Он один такой, ты не ошибешься. Приходи, если захочешь.
И снова поцеловала меня в нос. Хоть и не очень мне нравятся эти прикосновения к носу, но от счастья того, что девочке так хорошо, я готов был терпеть всё.
Девочка оторвалась от меня, и вприпрыжку побежала домой. Оборачиваясь не раз, она всё махала и махала мне, и кричала:
- Спасибо, Джек! Спасибо тебе!
Мне не раз удавалось помочь выбраться из чащ многим бедолагам, но это удавалось лишь тогда, когда меня не боялись. Но я проверял всегда, перед тем, как подойти к двуногим, боятся ли они меня или нет. И если чувствовал исходящий от них запах страха, то удалялся незаметно с глаз долой, хотя приходилось появляться потом с той стороны, в которую двуногим не следовало соваться. То есть своим местоположением я их пугал, так получается, но, тем не менее, они поворачивали в нужном направлении и всегда удачно выходили к знакомым местам, от которых им удавалось добраться до дома целыми и невредимыми.
Много ли времени прошло, мало ли, теперь и не думаю об этом, но обратное моё превращение в человека произошло так:
В один из морозных дней, когда я истово искал себе пропитание, истово только по той причине, что я не ел уже много дней и почти обессилел, меня занесло на лежбище кабанов. И вот там-то и произошла трагедия, но она же потом обратилась в моё же спасение.
Вожак стаи секачей, почувствовав мой запах, настороженно начал принюхиваться, и ему не понравилось моё близкое соседство. И он рывком поднял стаю, огласив округу мощным рыком. Его огромная свита поднялась на зов вожака и они, загнав меня, ранили. И лишь после этого спокойно удалились восвояси.
Я же, изнемогая от бессилия и голода, остался лежать на краю оврага, почти утопая в снегу.
Небо, по которому плыли лёгкие облака, манило меня к себе. И я уже не переживал ни за что, я не чувствовал ни холода, ни голода. Во мне жило другое чувство, чувство призыва к небу, оно мне казалось моей Родиной.
В это же самое время, когда я почти перешёл на облака, я понял, что меня подхватили на руки и что-то необычно нежное обволокло меня полностью. В это мгновение я утерял связь с реальностью. Когда я очнулся от забытья, понял, что рядом со мной сидит та самая девочка, которую мне удалось вывести когда-то из леса, которая называла меня Джеком.
Я слабо мотнул головой и пошевелил хвостом, выражая ей свою признательность. Девочка, которая сидела рядом со мной, пела мне песню, и слёзы её падали мне на грудь, а она продолжала гладить мою шерсть и мои лапы.
Девочка, а теперь она повзрослела, увидев, что я очнулся, бросилась мне на грудь со словами:
- Джек, милый мой Джек, ты жив, какое счастье, что ты нашёл в себе силы выжить! Живи, мой хороший, живи, любимый мой Джек!
И, уткнувшись в мою грудь, она снова заплакала, только теперь это были слёзы радости. Слёзы от счастья того, что я выжил.
И какое-то мгновение спустя во мне произошла метаморфоза, возвращающая мне облик человека.
Нет-нет, вы не беспокойтесь, дорогие мои читатели, девочка, моя милая девочка, живущая в доме с синей крышей, нисколько не удивилась такому течению событий и тому, что перед ней вместо зверя в мгновение ока оказался человек, она только еще сильнее обняла меня и прижала к себе, поцеловав в нос.