Лужайка – чистый хризопраз!
А дальше, за поникшей веткой
с листвой желтеющей и редкой,
гляжу и вижу: без прикрас
прекрасный вид! Багровы клены.
Березки стайкою, гулёны,
толкуя, фантиком сорят
посередине октября.
А выше – выше небеса,
жемчужно-серые, в лиловый
тон уходящие, и снова
светлеющая полоса.
И парк в кольце многоэтажек
зрачками луж недавних влажен,
и гравий охристый дорожек
листвою мелкой запорошен.
Неторопливо у пруда
среди травы с раскисшей грязью
расхаживают чайки, с лязгом
покрикивая иногда
и, словно клавиши рояля,
к земле головкой припадая,
коснулась будто их слегка
незримо легкая рука.
И тут, как будто взяв разбег
с туше кустарниковой дрожи,
на рябь воды ее умножив,
на шарфа взмах, на трепет век,
поднялся ветер, за собою
подняв столбы песка с листвою,
поднявших чаек в облака –
и все ударилось в бега.
Бежит пакет, надув бока
и перепрыгивая кочки,
бежит хозяйка за щеночком,
и (видно их издалека)-
в пылу потешной перепалки
бегут питомцы музыкалки,
портфелем нанося удар,
но инструментом – никогда.
А вслед, в берете и пальто,
идет, покинув муз обитель,
сухой, совсем седой учитель.
И на щенячий их восторг
в ответ улыбкой озариться
не дав лицу (небескорыстен
бывает милый баламут),
он продолжает свой маршрут -
один и тот же, но всегда
в разнообразнейших оттенках
небес, листвы, в дорожных сценках,
чья не случайна череда.
Из догоняющих друг друга
тем – кто слагает жизни фугу
и в глубине души дает
услышать красочный аккорд?
Но если дан тебе талант,
то поведет по бездорожью
Он, всех художников художник
и музыкантов музыкант.
Податель радости и света,
Он ждет от каждого ответа,
которым только может быть,
как у учителя, - вся жизнь.
Ушел. Не видно и следа…
И сокрушаюсь я, что прежде
я прогуляла все сольфеджио
когда-то в школьные года.
И дар, коль был, увы, бесплоден,
как бы ни вился ключ мелодий,
чтоб звуки-рыбки, сжав в горсти,
на нотный стан перенести.
2013 г.