Уняв в желудке низменную слабость,
Глаза прикрыл, с намереньем вздремнуть,
По телу растеклась бальзамом вялость,
И шансов, не осталось, не уснуть.
Поплыли шторы, окна, дождь, размывы,
На стёклах превращаясь в образа,
Пути Господни неисповедимы,
Но я не оскверню их ни когда,
Ни шагом, ни намереньем не рвеньем,
Я ленью безнадёжно поражён,
И кто бы не манил небесной сенью,
Я едким, сизым дымом увлечён.
И сытный ужин, с хмурою погодой,
Милей мне неизведанных путей,
Я жалкий прожигатель кислорода,
Но я есть я и мне себя видней!
Что ценно мне не все увы оценят,
И следовать за мною не прошу,
Мою реальность догмы не изменят,
Не верю, не надеюсь, не ропщу.