Когда все смеялись, когда танцевали,
Тихо закрылась дверь.
Он вышел на улицу,
Чувства не заперев.
Стоял и смотрел в снег,
Мучил свои стеночки сердца,
Мечтал, чтобы не было бед,
Мечтал от всего запереться.
Мальчик молча поправил жилет,
Поднял голову в чёрное небо,
Ему было четырнадцать лет,
Сиротой он прожил из них десять.
На губах больная усмешка –
Там за дверью танцуют вальс,
Там смеются, там он лишь пешка,
Там он умер, там он погас.
На пушистых белых ресницах
Застывают снежные льдинки.
Между рёбер что-то теснится,
И его застилают снежинки.
По рассвету найдут тело,
По рассвету и не ровным следам.
Человека, покорившего время
Не узнают теперь по шагам.
Его знали лет сто подряд,
И никто его не хоронил.
Он отматывал стрелки назад,
В бесконечности себя заточил.
На нём был чёрно-синий жилет,
На губах больная усмешка,
И на вид – четырнадцать лет.
Он признал, наконец, что он пешка.