Глубокий вдох.
Падение. Безмолвие.
Тоннель… Труба… –
(прогноз был предсказуемый)
он к свету вышел с пуповиной-молнией,
свалившись меж Орехово и Зуево.
Ворона хохотнула басом: – Здрррасити!
(под ним из лужи небо хмуро серилось)
– Аааа… каркают, што ви нам мир украсите...
И в предвкушеньи рот открыло дерево…
Он вынул из кармана краски «Радуга»
и ляпал пятернёй картину городу.
Зевак собралось, знающих «как надо бы»,
Дождь усмехался в солнечную бороду:
– Пожалуй... задержусь: пугалки глупые,
здесь всё не так, как чёрт малюет мультики,
и я пока всё сам не перещупаю,
не ждите, не вернусь к вам богохульники.
По-шёл!..
– Кар-рикатура Караваджио –
отметила ворона, – Мало мрачного!
Прислали нам хундождика продажного,
карракули не те. Мы одурачены!
– Эх, ляпота! – соловушка побулькивал,
и подхватив его мотивчик давешний,
на подоконнике с геранями – бабулькином,
Дождь накалякал тонким пальцем клавиши...
Художник Букашечка