Лето - пора отпусков, пора долгожданных студенческих каникул. В БПИ, как будто все вымерли. В гардеробе совершенно пусто, и клюющая носом гардеробщица с большим неудовольствием взяла у Зойки плащ.
- До 14.00 работаем, - категорически заявила она, - объявление читали? - швырнула на стойку стальной номерок, который прозвенел чуть приглушенным колокольчиком.
Зойка взяла ключ у вахтера и потащилась на третий этаж, с удивлением обнаружив, что дверь в лабораторию уже открыта. Там уже был новый сотрудник Володя Федоров. Даже через полчаса уже стало понятно, что кроме двух-трех человек, которые должны были придти на работу, больше никого не было. Она заглянула в журнал регистрации прихода и ухода сотрудников и поняла, что права: трое в Москве на выставке со своим проектами по очистным сооружениям для литейного производства, сама собирала им комплект документов с техописанием по спецификации почти на восьмидесяти листах с деталировкой и т.д. В общем все, как положено. Лаборантка должна была уметь все: прежде всего, отпечатать техописание, скопировать разработанный проект объемом в тридцать чертежных листов от 11 до 24 формата, размножить скомплектованный пакет документов на тогда еще допотопных синильных аппаратах. В результате этих синильно-копировальных потуг, с отравляющим организм отвратительным запахом нашатыря, получались фиолетово-розовые синьки, на которых иногда было трудно что разобрать. Их еще нужно было разрезать и сложить по определенному формату для переплета. Словом, кошмар еще тот. Этот ад, в нем приходилось находиться по нескольку часов, Зоя вспоминала с содроганием. Да и все бы ничего, но запах - создавалось впечатление, что находишься в общественном туалете.
Еще механическая “Оптима“ прилично утомляла, и резкий лязг возвратного механизма раздражал. Скорость у Зойки была очень высокая, так что машинка трещала, как из автомата - тра-та-та-та, вжиг - трата-та-та-та - вжиг... И это в пустом помещении с шестиметровыми потолками, где эхо было как в ущелье. За соседней стеклопрофилитовой стенкой инженер-технолог проводила свои опыты по дисперсному составу распыляемой в очистной системе жидкости. Хромотограф постоянно гудел монотонно-неприятным звуком, рисуя свои бесконечные графики.
- Зой, пошли на перекур сходим, - отвлек ее Володя. Этот въедливый шум его, порой, очень сильно раздражал.
- А ты мне описание форсунки подготовил, а чертеж где? Мне его еще скопировать нужно. Все тебе курить бы.
Ей стало понятно, что Володя просто захотел стрельнуть “ВТ“, потому что своих у него не было, и Зойке стало его жаль. Любому заядлому курильщику понятно, что такое целый день без сигарет.
- Ладно, пошли, - сказала она, и они спустились вниз, в литейку, где проводились экспериментальные плавки на небольшой лабораторной вагранке. На территории ходила группа студентов во главе с доцентом Рыщевым, который принимал у них не сданные во время лабораторные. Сразу подумалось, что скоро и ее такое ждет, потому что училась Зойка на вечернем, как раз на МТФ (машины и технология литейного производства), не за горами это все. Совершенно не подозревала она, что через пару месяцев жизнь ее так круто повернет в другую сторону и загонит на такие повороты, что кому-то другому и не приснится такое никогда.
- Хочешь я тебе маску Нефертити отолью из латуни? Потом отшлифую - красивая вещь получается, на стенку повесишь. Вот будет эксперимен-тальная плавка, тогда и отолью.
- Давай, только с форсункой не затягивай. Через пару дней зав. лаб приедет - ни описания, ни чертежа, ни кальки. Что делать будешь?
- Да прорвемся не боись. Чертеж уже готов, на кульмане, завтра тебе отдам на копию. До обеда сделаешь?
- А куда же я денусь, - ответила Зоя.
- А что ты сегодня вечером будешь делать? Поехали ко мне на дачу, ягод наберешь, в лес сходим за лисичками. Там у нас хорошо. Посмотри погода какая.
- Довольно неожиданное предложение, тебе так не кажется? Если ты так пытаешься отблагодарить меня, то не стоит, я и так все сделаю, не мудри.
Зоя прекрасно понимала, что это не просто так. Володя очень давно оказывал ей знаки внимания, инстинктивно она отталкивала от себя мысли, что он ей тоже немножко нравится. Зойка знала, что он женат, у него есть ребенок - это табу, через которое она не могла переступить. Но мужчина, как будто , чувствовал ее внутреннее состояние, и ни на минуту старался не отпускать ее из поля зрения.
Что-то неотвязно-тревожное постоянно напрягало ее, когда она думала о Володе. Для чего это предложение? Женатый, ребенок. Отношений с мужчинами у нее еще не было, она была чиста, как мартовский подснежник. И все знаки внимания, что исходили от мужчин, порядком выводили ее из терпения. Она просто и откровенно терялась и не знала, что ей делать в иногда не очень приятно складывающихся ситуациях, бывала резка, а на одном из последних свиданий просто влепила пощечину неудачливому кавалеру, который позволил себе лишнее. Это свидание оказалось первым и последним.
В один из дней Зойка заметила, что Володя небрит, глаза воспалены, потом узнала, что ночует он в лаборатории.
- Что-то ты изменился так, осунулся, похудел? Что с тобой, Володя? - сердце Зойки больно резануло от дурных предчувствий, когда она увидела его нестираную рубашку, синяки под глазами, измученное от недосыпа лицо.
- У тебя что-то случилось? - спросила она на очередном перекуре.
Давай, рассказывай, может можно чем-то помочь?
- Да ничего особенного, банальная история, расстались с женой. Надо искать квартиру, родители не хотят меня видеть, совершенно без денег. Может одолжишь мне пару рублей, с зарплаты верну.
- Конечно, одолжу, - Зойка вытащила из кошелька десятку. - Не переживай ты так, может, наладится все.
- Да нет, уже не наладится, наверно, все к этому и шло. Не нужно было жениться, не хотел и не нужно было, себя самого не переедешь, как ни старайся. Дочь жаль. Все пошло прахом, когда-то один сделанный неверно шаг, слабость, и вся жизнь идет куда-то под откос.
- Ну что ты, не кисни, глядишь и наладится все. Зоино сердце заходилось от жалости, но она сдержала себя, это стоило ей больших усилий. До конца рабочего дня оставалось совсем немного. Жалость, сочувствие вперемешку с совершенно необъяснимым, больно толкающим ее в сердце чувством овладели ею, и она не могла успокоиться до самого вечера.
Ночью ей приснился сон, что она с Володей в очень чистом, невероятно красивом сосновом лесу, собирает грибы. Вся поляна пронизана каким-то неестественно ярким светом. Они подходят к звонко журчащему, совершенно чистому ручью и пьют пригоршнями из него воду. На противоположной стороне - заросли голубики настолько густые, что поляна кажется фиолетово-синей от ярко сверкающей на солнце влажными бликами ягоды. Она набрала в закрученный лист лопуха немного голубики и хотела отдать ее Володе, но когда обернулась Володи почему-то не оказалось, рядом с нею лежал огромный букет цветов, который они собирали по пути. Она громко позвала, но никто ей не ответил...
- Зоя, вставай, дочка, проспишь на работу. Что же разоспалась-то так, будильника не слышишь? Минут десять, как прозвенел, - сквозь сон услышала она голос матери. Зойка быстро выскочила из кровати. Бегом в душ, навела марафет чисто символически, и побежала на Восточную, автобус отправлялся через несколько минут.
Она ехала в автобусе и думала только о Володе, совершенно забыв о приснившемся ей ночью сне. Икарус медленно двигался по проспекту Рокоссовского, собирая на остановках всех жаждущих вовремя добраться на работу. Людей было не так много, и постоянно целующаяся молодая парочка в конце автобуса привлекала особое внимание пассажиров. Наверно, только что поженились, подумала Зоя, наблюдая за их счастливыми светящимися лицами, и с удовольствием обнаружила у них на руках обручальные кольца. Вот таким, наверное, и бывает счастье! Сама она о подобном еще не помышляла. Просто была не готова к серьезным отношениям, да и молода, еще только девятнадцать.
У БПИ выскочила из медленно открывающихся дверей автобуса, и понеслась к восьмому корпусу. До начала рабочего дня оставалось пять минут. Заскочив в опытный цех с заднего хода, она поднялась в лабораторию, повесила плащ на вешалку и сразу же села за машинку. День начинался прекрасно. Отстучав страниц десять ТЗ, Зойка собралась идти на перекур. На коридоре ее догнал Володя. Вид у него был не лучше, чем в последнее время.
- Зой, возьми и меня с собой, - шутливо дернул ее за рукав Володя.
- Да ради бога, пошли.
- Спасибо, что выручила меня вчера, мне этого, как раз, хватит. Вот с жильем беда, - сказал он, привычно стрельнув у Зойки сигаретку.
- Если хочешь, я могу тебе сдать одну комнату, но только на пару недель, чтобы перебиться, родители уехали к родственникам в деревню. Но к их приезду ты должен будешь освободить комнату.
- Здорово! Прекрасно! А ты не передумаешь?
- В течение двух недель, я думаю, ты найдешь себе жилье.
- Отлично, найду, конечно! Ты моя спасительница! Адрес давай.
Зоя ждала прихода Володи, но все равно звонок в дверь раздался неожиданно, порядком испугав ее. Она быстро открыла дверь, на пороге стоял Володя. Не успела Зоя закрыть дверь, как Володя подхватил ее на руки и понес в спальню. Все произошло очень стремительно. Ошеломленная, она смотрела Володе в глаза.
- Ну что ты так смотришь на меня. Я же так давно люблю тебя. Неужели ты этого не замечала?
- Зачем? Володя, ты же не свободен.
- Свободен, уже полгода, дело за формальностями, а это все легко устранимо.
Две недели пронеслись совершенно незаметно, настал день, когда должны были приехать родители.
- А это кто у нас, удивленно спросила мама, ну-ка познакомь нас с гостем.
- Это Володя, мама, мы вместе работаем, он мой друг. Я его пустила пожить на пару недель, у него с жильем проблемы.
- Насколько я поняла твою подругу, у него не только с этим проблемы, но и еще с кое-чем. Что ты себе думаешь, вроде взрослая уже. У Вас ведь отношения, я правильно поняла? А Вы, молодой человек, что себе думаете?
- Я люблю Вашу дочь, мы хотим быть вместе.
- Так вот, Вы сначала разведитесь, а потом уж посмотрим, что с Вами делать дальше.
В комнату вошел отец, стало понятно, что оставаться им здесь было нельзя. Зойка и Володя быстро оделись и вышли из квартиры.
Вслед прозвучали слова матери:
- Ты понимаешь, что разрушаешь чужую семью, там маленький ребнок. Подумай, что ты делаешь? Опомнись!
Ну, Тамара, - подумалось Зойке, - я же тебе никогда этого не прощу подруга называется.
- Зоя, а поехали в Озерище. Десять минут на электричке. Там красота сейчас. Да и ягод полно. Лишь бы дождя не было. У меня ключи от дачи с собой, там переночуем. Квартиру я почти нашел. Осталось сделать один звонок. Сорок пять рублей в месяц.
В Озерище было действительно красиво. Предосенний лес уже приобретал оттенки левитановских пейзажей. В лесу пахло горьковатой прелью, сыростью от недавно прошедшего дождя. Подосиновиков была тьма, они так и норовили попасть под ноги своими очаровательными рыжекрасными шапочками. Зойка так радовалась каждому грибочку, как ребенок, вскрикивала, кидалась Володе на шею, и они бесконечно долго целовались под божественные звуки голосов птиц и тихий шелест рядом шумящего папоротника.
День приближался к концу, ярко-оранжевый закат обалденным пожаром догорал за лесом под стать всей окраске, начинающего отдавать свою красоту осени, леса. Где-то вдалеке слышался шум проходящей электрички. Заканчивался август, завтра первое сентября. Вся природа готовилась к этой невероятно красивой поре года, вечерами становилось прохладно и надо было возвращаться на дачу. Ах, как не хотелось уходить из этой сказочной красоты!
Они пошли в сторону дачного поселка. Какое-то необъяснимое чувство тревоги, неуверенности и сомнения овладели Зойкой, но она твердо знала, что очень полюбила Володю, что это ее первая и единственная любовь, любовь, которую она ждала, и о которой мечтала всю жизнь. Она знала, что ей нужно с ним идти, это был он, её любимый, её единственный человек, которого она любит и ради которого готова на все, только бы быть рядом.
Завтра ее ждет разговор с родителями, она была уверена, что они поймут ее, но очень ошиблась.
Дверь открыла мама, и не дав Зойке опомниться прямо с порога начала кричать. На крик выскочил отец, все, что они ей кричали, не могло присниться и в страшном сне. В голове у Зойки помутилось.
- Мама, я люблю его, и чтобы Вы ни говорили, я останусь с ним, - крикнула она в ответ, направляясь к двери.
Через месяц Зое стало понятно, что прокормиться и оплатить квартиру с их зарплатами будет невозможно, нужно искать другую работу. Она спешно уволилась и устроилась работать на завод вычислительной техники. Просто пришла в отдел кадров МЗВТ и ее взяли в механический прессовый цех завода ученицей.
Жизнь заиграла совершенно другими красками. Зарабатывала Зойка рублей сто восемьдесят. Тяжеловато приходилось - работа с металлом, руки ее были изрезаны острейшим заусенцем, но было очень интересно, хоть и в три смены. Непривычная обстановка: огромный прессовый цех, в три ряда стоят стотонные пресса, гибмашина, которую в шутку местные слесаря называли гильотиной, токарные станки, экспериментальный участок. Зою определили именно на этот участок и после двух меясцев обучения она получила третий разряд штамповщицы. Работа была очень разной от очень мелкой с тончайшей проволокой до большущих пластин металла, из которого делались задние панели ЭВМ. Зою устраивало все, единственное, что ее коробило, это руки: красивые нежные ручки с отличным модным маникюром превратились в изрезанное, покрытое рубцами с забивающейся туда металлической пылью, жалкое подобие когда-то красивых рук. И прекрасно, думалось ей. Зарплата хорошая, что еще нужно, никому и ничего не должна. Через некоторое время работа стала ей даже нравиться: она научилась работать на разных прессах, включая и гибмашину, даже сверлильный станок освоила - такую зеньковку, как делала она, еще не каждый слесарь сделает, а с мостовым краном управлялась вообще виртуозно, им можно было управлять с электропульта, это у Зойки получалось мастерски. Народ в цеху был очень разный, но общаться было легко и просто. Через небольшой промежуток времени она научилась обходиться без наладчика, женщины, что с нею работали и мастер участка с радостью удивлялись, как она ловко могла снять и установить штамп на легких прессах, отрегулировать высоту пуансона, как точно и аккуратно могла обрезать по шаблону большой толщины лист металла. Зойка тихонько радовалась своим успехам. Да! Она тот самый рабочий класс. Это была настоящая, серьезная работа, она гордилась ею, она любила свою работу.
Время мчалось незаметно, прошло полгода и Зоя, поняла, что беременна. Хозяйка, как только увидела ее выделяющийся животик сказала, чтобы они с Володей искали квартиру. Квартиру для молодой семьи с планируемым ребенком найти было сложно. Что-то такое витало над ними, вместе с будущим малышом росло и беспокойство - что делать с жильем, до декретного отпуска оставалось пару месяцев. Как решить эту проблему Зоя не знала. К этому времени бывшая жена Володи подала на алименты, это 1/4 зарплаты, отдельную квартиру на одну зарплату не потянуть. Зоя поняла, что без помощи родителей ей не обойтись.
Разговор с матерью был сумбурным и бесполезным, отец вообще ни о чем слышать не хотел. Да и Зое было стыдно обратно возвращаться домой. После этих разговоров она очень долго не могла придти в себя, создавалось впечатление, что родители стали ей чужими людьми. Но делать нечего, придется возвращаться. Конечно, ни о какой материальной помощи речь не шла, им нужно было только жилье. Володю, как подменили. Гром грянул совершенно неожиданно. В один из дней, она вернулась со второй смены и увидела, что Володи нет дома, не пришел он и к утру. Всю ночь Зоя не отходила от окна, все смотрела на улицу, ожидая, что вот-вот покажется во дворе ее любимый.
Утром, собираясь на работу, мать вдруг задержала ее на кухне.
- Зоя, скажи мне, а почему Володя не встречает тебя с работы? Ты возвращаешься так поздно, на седьмом месяце, с таким животиком, поднимаешься по мосту... Тебе не страшно одной идти по глухим дворам. Я давно хотела тебе сказать, он у тебя прилично выпивает. Я знаю, что ты мне не поверишь, но это так. В расстроенном состоянии Зоя ушла на работу.
Странно, подумалось Зойке: человек сдал кандминимум, писал диссертацию, завлаб готовил его к повышению по должности. Все изменилось в один миг и пошло по наклонной. Дурные предчувствия овладевали ею все больше и больше.
Вот и настал тот день, который ни одна женщина не забудет никогда в своей жизни. Роды были очень трудными. В роддом ее никто не провожал. Родился мальчик, она заранее знала, что назовет его Володей. Муж пришел к ней только на пятые сутки, хорошо, что хоть забрать из больницы не забыл. И началась эта странная, никому не понятная жизнь. Володя не просыхал от алкоголя, мать с отцом не воспринимали и не признавали внука совершенно. Володя ушел и больше не возвращался. Он не пришел к сыну практически ни разу.
Зоя частенько заглядывала маленькому сынишке в глаза и думала:
- Малыш, ты мой, только мой и больше ничей, мамин, и нам с тобой не нужен никто на этом свете. Все-таки ей как-то довелось увидеть Володю на троллейбусной остановке. Она увидела, что и он заметил ее, и махнула ему рукой, он опустил голову и сделал вид, что не заметил ее.
В один из дней февраля раздался телефонный звонок поздно вечером.
- Зоя, ты еще не забыла, что у меня сегодня день рождения, - пьяным голосом проговорил Володя. Ты можешь ко мне приехать, мне без тебя очень плохо.
Зоя молча положила трубку. До утра она все равно не уснула. Как только начал ходить транспорт, она оделась и поехала к Володе на квартиру. Теперь у него было жилье, которое оставили ему родители. Поднявшись на площадку, она услышала знакомую мелодию, довольно громко звучащую из-за двери. Это была одна из песен Давида Тухманова с пластинки “По волне моей памяти“, которую они когда-то купили в киоске Союзпечати в первые месяцы их совместной жизни на квартире. Зойка нажала на кнопку дверного звонка. Никто не открывал. Еще и еще она настойчиво нажимала на кнопку - безрезультатно, затем довольно долго лупила ладонями по двери, разбив руки до крови. На дверях оставались кровавые подтеки, но Зоя не чувствовала никакой боли и все лупила и лупила по дверям. Тогда она разогналась и очень сильно ударила в дверь, развернувшись боком. Дверь неожиданно поддалась и с треском раскрылась. Она увидела, что Володя лежит на диване с закрытыми глазами. Зойка сразу поняла, что он мертв, как только дотронулась до почти окоченевшего тела.
- Неееет! - кричала она, - неееееет! - трясла она Володю, хватая его за одежду, руки, била его по лицу и кричала, кричала... Какие-то люди пришли и увели ее. Володе не было и тридцати лет. Он умер во сне от остановки сердца.
Прошло десять лет, у Зойки было еще все впереди. Ее жизнь продолжалась, она была во втором браке. Сын рос на зависть окружающим красивым и умным мальчиком, очень любил отчима, быстро стал называть его папой. Подрастала дочка, которой было четыре года. Молодой муж - красавец с фигурой борца, изумительной красоты человек, прошедший спецназ, смелый, сильный, спортивный мужчина и совершенно не женатый. Жизнь пошла, как по накатанной. Зойка понимала, что это и есть ее настоящее счастье, то, за которое она будет бороться до самого конца, до последнего вздоха...