Часть 5 . От курсанта до
лейтенанта
Глава 27
Месяц осени самый первый
Вызвал мой большой интерес.
Наши силы пробуя, нервы,
Начался учебный процесс.
Институтский имея опыт,
Я учился без всяких проблем,
Но при том с пониманием ропот
Слушал тех, кто путем шел не тем.
Поначалу не ставил цели
Бить в учебе на первый план,
Пусть начальники и хотели
Видеть, чтоб я такой был пацан.
Полагал, что оценка «четыре» –
Мой достаточный результат.
Да к тому ж я не был командиром,
Где учеба – особый мандат.
Так я думал, с той мыслью свыкся
И, возможно, все было бы так.
Только вдруг я другим проникся
От того, что совсем не пустяк.
Не прошло двух недель учебы,
Был я вызван в политотдел.
Вызван был за тем туда, чтобы
Получить то, о чем и не смел
В самый радостный миг подумать
И что счел непременно бы сном.
В кабинет я вошел угрюмым,
В духе вовсе не боевом.
Мне ребята пропели все уши,
Что от вызова в политотдел
Нет хорошего. Пусть я не трушу,
Но вошел без желанья и сел
Я на стул, как велел мне начальник
Невысокий, полный, седой.
Как дела? Отвечаю: нормально, -
Доложив перед тем, кто такой.
Мне полковник: ты что такой хмурый,
Может быть, что на курсе не так?
Отвечаю: такая натура
У меня, мне веселость не в смак.
А НачПО: есть хорошенький повод
Веселее тебе посмотреть.
И, стремясь доказать свой довод,
Взял бумагу и стал ей вертеть.
А потом мне ее прямо в руки
Повелительным жестом вложил
И сказал: лучше нету науки
И мотива для новых сил.
Мне бумагу прислал мой коллега
Для тебя. Передать готов.
Я взглянул и узнал человека
По фамилии Кочетков.
Это он, мой НачПО косулинский,
Поздравление мне прислал.
Даже слезы чуть навернулись,
Когда строки его читал.
Пожелал мне Борис Иванович:
Молодец! Так держать, Санек!
После этого слова желанного
Я учиться вполсилы не мог.
Глава 28
Посмотрел на мое поздравление
И начальник мой курсовой,
Мне сказав: от такого явления
Я и сам бы гордился горой.
Говорит: все тут правильно, парень,
И тебе нельзя отступать.
На вступительных был ты в ударе
И так следует продолжать.
И напомнил, что на мандатке
Был я назван, как первый курсант,
Потому должен с той же хваткой
Проявить и в дальнейшем талант.
Я кивнул. Что еще я мог сделать?!
Приказав себе – полный вперед,
Я учился упорно, умело
В этот первый курсантский мой год.
Вот уже подоспела и сессия,
Зимний отпуск манил и звал.
Жарко было – совсем не по Цельсию,
Но ее я отменно сдал.
Прибыл в отпуск и делом первым
Я с порога мамулю обнял.
Доложил, успокоив нервы,
Что не зря институт поменял
Я на службу в Советской Армии,
Что дорогу свою нашел.
Посмотрите на бравого парня,
Он теперь знает в жизни толк.
Доложил, как большому начальнику,
Я мамулечке милой тогда,
Что учусь не просто нормальненько,
А отлично – так будет всегда.
После отпуска дело лыжное
На повестке нашего дня.
Старшина: других, мол, не вижу, –
И включает в команду меня.
Старшиною был Костя Костюшкин,
Он и званье такое носил.
Был военным от пят до макушки,
Все два года в войсках отслужил.
А затем, не доехав до дома,
Прикатил сюда поступать.
И скажу: к удивленью моему,
Он достойно сумел все сдать.
Наш начальник, не думая долго,
И назначил его старшиной.
Очень ревностно этот долг он
Выполнял, наш друг боевой.
Все, кто в армии порох понюхал,
Мы держались плечом к плечу.
А других не терпел Костя духом,
Я нисколько в том не шучу.
Нам приказы были привычны,
Не прошел зря армейский срок.
Но при этом совсем необычны
Были тем, кто этот урок
Не прошел и уже не сможет
Так пройти, как прошли его мы.
Костя лез порою из кожи,
И хватило его до зимы.
Так его пацанва та достала,
Что пришла после школы сюда.
От степенства его бывалого
Не осталось почти и следа.
Уж не помню кому, но однажды
Повелительным тоном велел
Он побриться, что должен каждый.
Ну а тот совсем охамел.
Мол, плевать мне на Ваши приказы,
Для бритья не пришел еще срок.
Прошипел Костя: ну и зараза, -
И стерпеть это просто не смог.
Затащил он курсанта в кладовую,
И примерно через полчаса
Вышел тот, все лицо багровое
И от слез сверкают глаза.
Так довел он нашего Костю,
Что наш доблестный старшина,
Тормоза своих прав отбросив,
Отыгрался на нем сполна.
Как служака душой и сердцем,
Не нашел терпеть больше сил.
Взял он вафельное полотенце,
Полотенцем хама побрил.
То бритье не прошло незамеченным,
Хам начальству про все доложил.
И уже на грядущий вечер
Костя должность освободил.
Свято место пустым не бывает,
Был дублер у Кости давно.
Вот уже перед строем шагает
Он. Другим стало наше «кино».
Он начальником курса замечен
Был уже, тот лишь повода ждал,
Чтоб назначить Сережу Авдейчика
На старшинство. Не прогадал
Капитан наш этим решением.
Был Серега упрям и строг
И старшинство с особым рвением
Исполнял – только он так мог.
Был он тоже в старшинском звании,
Как и Костя, свое отслужил.
Целый год успел на гражданке
Отпахать, но войска не забыл.
Пусть он в знаниях был не очень,
Был, по правде сказать, туповат,
Но зато все приказы точно
Исполнял и тому был рад.
Как сюда он попал, не знаю,
Видно, звание помогло.
В чем-то палку перегибая,
Начал дело, и дело пошло.
Добиваясь себе комфорта,
Он лукавствовать мудро не стал.
Нас, военных, пославши к черту,
С контингентом другим уравнял.
Заявил всем с первого шага:
Я вам кузькину мать покажу.
Вот такой он был бедолага,
Я о нем еще расскажу.
Глава 29
Но вернемся к соревнованиям.
На дворе маячил февраль.
Я катил по лыжне со старанием
И себя мне было не жаль.
Проходило училища первенство
В честь военного нашего Дня.
Здесь, я думаю, будет к месту
Рассказать, что эта лыжня
Для меня давно была праздником
И ласкала мой дух и взор.
И сегодня она меня дразнит
Средь равнины и среди гор.
Было две команды от курса.
У одной был спортивный вид,
Ну а мне тогда приглянулся
Наш военный лыжный прикид.
Выступал я в форме военной.
Две петли километров по пять
Я настраивался непременно
На катушку всю пробежать.
Подготовил лыжи, крепления
Подогнал, и вот он – мой старт.
По лыжне врезал с остервенением,
Испытав и кураж и азарт.
Так бежал, каблуки лишь сверкали
У моих курсантских сапог.
Те, кто сзади, заметно отстали,
Впереди кто, я многих смог
Обогнать. Не чуя усталость,
К завершению трассы летел.
О, какую великую радость
Испытать я тогда сумел.
А когда подвели результаты,
Я и вовсе был опьянен.
Поздравляли меня ребята:
Я – училищный чемпион.
Дни учебы привычно бежали,
Ветерок мне попутно дул.
Жал вовсю на учебы педали,
Службу нес, ходил в караул.
Был у нас караул гарнизонный8 ,
Заступали раз в месяц туда.
Я скажу вам вполне резонно:
Он - и радость, он – и беда.
____________
8 Гарнизон – территория, на которой
размещено несколько воинских частей
Радость в том, что нам доверялась
Боевая задача. При том
Службу нес я, как полагалось,
На посту любимом своем.
Был мой пост в центре старой Риги.
Под охрану ему трибунал
Был военный вменен – место дикое,
Да и жуткое, кто бы знал.
Было здание двухэтажное.
А задача моя была
В том, чтобы уголочек каждый
Обходить – вот и все дела.
Само зданье довольно старое,
А трудившийся в нем персонал,
Кабинеты ключами амбарными
Закрывая, порой забывал
Закрывать в кабинетах форточки,
Потому как решетки кругом.
Лишь представьте, как среди ночи
Они хлопали под ветерком.
Убегала душа сразу в пятки,
И впивалась рука в автомат.
За цевье и за рукоятку
Я держался, палить наугад
Был готов. Все же шагом тихим
Шел туда, откуда был шум,
Разгадать тайны старой Риги –
Той, которой теперь дышу.
Лишь тогда стало меньше жути,
Когда опыт пришел небольшой.
Принимая пост: не забудьте, -
Мы просили всею душой, -
Все закрыть и фрамуги тоже,
Чтоб они в тишине ночной
Понапрасну нас не тревожили
И не звали в неведомый бой.
Глава 30
А бедой караул гарнизонный
Для курсантов был потому,
Что тут правил мужик, обделенный
Службой, да и другим, по всему.
Караул наш при гауптвахте9
Находился, а тот мужичок
Был начальником в этой хате
И такой, вам скажу, бычок.
___________
9 Место содержания военнослужащих, арестованных
за дисциплинарные проступки
Мы ему, словно красная тряпка.
На любого всегда он готов
Налететь, смять, схватить в охапку
И так рыкнуть, что будь здоров.
И никто возразить не смеет,
Будто все и должно так быть.
Это был капитан Тимофеев,
Мне его никогда не забыть.
Помню, как первый раз заступали
Группой мы в этот жуткий наряд.
Нас начальники наставляли,
Чтобы мы свой веселый взгляд
От начгуба10 прятали глубже:
От улыбки он, словно зверь.
Вот такой он был, мать его в душу,
Уж не знаю, живет ли теперь.
_________
10 Начальник гауптвахты
Помню, как мы впервые ступили
Нашей группой на чистенький двор
Гауптвахты. Нас благословили
Офицеры, потупив свой взор.
Было стыдно им за капитана:
Как-никак, все же он офицер.
Уж какой-то чудовищно странный
Подавал собою пример.
Но при этом был неприступен,
Сам себе и судья и царь.
Лишь такой вот и мог стать начгубом,
Человекоподобная тварь.
Он построил нас, начал проверку,
Свиньи глазки до дна достают.
Тот хорош по его был меркам,
Кто угрюм, пусть по жизни и шут.
Я по жизни всегда был серьезен,
Ну а тут вдруг смешинка нашла.
На декабрьском рижском морозе
Придавала она тепла.
Мимо строя шагал Тимофеев,
Злобно в наши лица смотрел.
Всем казалось, он что-то затеял,
Но не знали мы, что он хотел.
Поравнялся, шагая, со мною,
Взгляд орлиный стрелою метнул.
В тот момент совершенно спокоен
Был я, только зубами сверкнул.
Подзывает он курсового11 –
Того, кто наш возглавил наряд.
Курсовой: что же тут такого?
А начгуб на меня навел взгляд.
__________
11 Командир 2-3 курсантских учебных групп (взводов)
Говорит: улыбается этот,
Его в камеру бы сейчас.
Курсовой: он у нас из поэтов,
Очень счастлив, что здесь и сейчас
Может он нести свою службу,
А улыбка – его атрибут.
Капитан: нам улыбки не нужно,
Здесь не цирк, гауптвахта тут.
И сказал не совсем злобиво,
Удивленно раскрыв глаза:
Я доволен, что он счастливый,
Его впрямь пока что нельзя
Отправлять на жесткие нары,
Но потом я повод найду
Задержать его суток на пару
Мне на радость, ему на беду.
Этой фразою, как из ушата,
Он холодной водою облил.
Нес я службу таким виноватым
И серьезным, что было сил.
Подошла к концу наша смена.
Слава богу, все обошлось.
Задержать меня непременно
Все же повода не нашлось.
Много раз мы несли эту службу.
То, что было, пошло мне впрок.
Но других не единожды в лужу
Он сажал и отмеривал срок.
Потому и немалой бедою
Мы считали наш караул
Там, где ветер, лишив нас покоя,
В паруса Тимофеевы дул.
Глава 31
За учебой, нарядами, спортом
Было дело еще одно,
Занимался которым упорно,
Иногда даже жертвуя сном.
Дело это научной работой
Называлось, и я ей пылал
С понедельника и до субботы,
Не один реферат написал.
А один был направлен на конкурс
Не куда-нибудь, а в Москву.
Там мой скромный творческий голос
Был замечен. Снова зовут
Меня в деле и этом упрямым,
А оно - лепи, словно воск.
И была вручена мне грамота
От Главкома Ракетных войск.
Лето месяц июль завершало,
Завершался учебный год.
Я – отличник, таких здесь немало.
Вот и отпуск: до дома – вперед!
Я приехал и снова маме
Доложил, что порядок во всем,
Что на курсе я среди самых
Лучших хлопцев. Пусть на моем
На пути преград будет много,
Но я вижу цель, и она
Поведет меня славной дорогой.
Мне такая дорога дана.
Отпусков этих было немало,
А точнее, их было семь.
Всякий раз, как служивый бывалый,
Говорил: у меня нет проблем.
Много было забот и волнений
В моей рижской курсантской поре.
Мне хватало ума и терпения,
Здесь я был на своем дворе.
Еще раз я выигрывал лыжи,
Было это на третий год.
На второй небо было ниже,
Снега даже на Новый год
Нам Господь не послал нисколько.
Под ногами хрустела трава.
На траве в лыжах нету толку,
На траве лыжи – просто дрова.
Чтобы в службе была сноровка,
Чтоб ее накрутить на ус,
Войсковая ждала стажировка,
Завершался когда третий курс.
Был уверен, что славно сумею
Все исполнить, курсант пусть пока.
Проходил ее в городе Тейково12
В роли взводного вожака.
___________
12 город в Ивановской области
Жил в казарме, рядом – солдаты,
Был различен у них призыв.
По ночам мы вели дебаты.
Я отчетливо видел позыв
Стариков молодых обидеть,
Только был я здесь начеку.
С облегченьем не мог не видеть –
Все неплохо в ракетном полку.
Все не так, как было когда-то
У меня в солдатские дни.
Вроде те же здесь были солдаты,
Но другими были они.
Да, салаги пахали отменно,
Не убавить тут, не отнять.
Служба в важных дежурных сменах
Помогала им крепко стоять.
Помогала свое назначение
Очень правильно понимать,
Пусть случались, в том нет сомнения,
Посягательства их погонять.
Я всегда на все смотрел в оба.
Пусть деды порой в злобе тряслись,
Все же чтили мою особу
За мою солдатскую жизнь.
Им поведал тогда немало,
Как служил я и как я жил.
Быль моя их так удивляла,
Будто это совсем не быль.
Был я им, как старший товарищ,
Пусть по должности командир.
Комполка на прощанье: оставишь
Память добрую, руководил
Ты бойцами в целом умело,
После выпуска ждем к себе.
Я в ответ: лишь таким будет дело,
Как угодно будет судьбе.
А судьба меня дальше гонит.
Если будет предложено мне
Выбрать место, я здесь – посторонний,
Ну а свой на другой стороне.
Мне вручили отличный отзыв.
До свидания, тейковский край.
Через год на погоны звезды
Упадут, а там – наших знай.
Через год - жизнь совсем другая,
Через год сам я буду другой.
Пусть командовал здесь, все же знаю,
Что пока я еще рядовой.
Глава 32
Курс четвертый – чудесное время.
Господа офицеры, на стол
Ваши ноги – вот с этим все мы
Шли девизом, и я с ним шел.
Каждый курс настоящим мандатом
Имел пламенный свой девиз.
Первый курс – без вины виноватые,
Как ни ползай и как ни крутись.
Курс второй – надо выжить, ребята:
Ну, почти как девиз фронтовой.
Жили мы, ореолом объятые,
Каждый был непременно герой.
Мы гордились, что носим курсовки,
А не просто полоску одну.
Вот от взбалмошной этой тусовки
Кто-то шел непременно ко дну.
Забывал, что второй – не четвертый
И терял остроту бытия.
Пусть я был калачом весьма тертым,
Но впадал в эйфорию и я.
Третий курс был – веселые люди,
Словно школьный девятый класс:
Руководство сурово не судит
И не очень нервирует нас.
Были мы островком особым,
Были будто бы вне игры.
Только самым уж твердолобым
Попадало средь той поры.
Через лето мы стали самым
Старшим курсом и выпускным.
Нас тогда обожали дамы,
Да и мы потянулись к ним.
Ныне кажется невероятным,
Но почти все мамаши тогда
Нас хотели видеть женатыми
На их дочках – вот были года!
А их дочки, рижанки - модницы,
Так стремились всегда попасть
К нам на танцы, чтобы, как водится,
У курсанта сердце украсть.
Но при этом в особом почете
У них были выпускники.
С теми, кто был в таком полете,
На знакомство были легки.
Иногда не одна, а несколько
Брата нашего стерегли.
Мы от этих порывов невестиных
В зале прятались, как могли.
Был у нас свой прием излюбленный:
Кителек, где четвертый курс
Дам манил, чтобы не быть сгубленными,
Отдавали младшим, сняв груз
Глаз девичьих. А те растерянно
Западали на новичков,
Ну а мы веселились немеренно.
Мы – когорта не простачков.
Только хитрый приемчик этот
Не всегда имел результат.
Раскусили дамы наш метод,
Бросив в нас свой внимательный взгляд.
Было это забавы ради.
Ах, рижанки, простите нас,
Что тогда вы, словно в засаде,
Удивленный таращили глаз.
Первокурсники были в зените,
Приодев выпускной наряд.
Прикоснувшись к нашей элите,
Младший был безудержно рад.
Третий курс был последним годом
Приказарменного житья.
Что скрывать, быт наш был не медом
Там, а ныне у нас своя
Была комната в общежитии
Человек на трех-четырех.
Ну а этот, как ни крутите,
Быт уже был совсем не плох.
Четырехэтажное здание.
Занимал весь третий этаж
Курс у нас. От того состояния
У курсантов был просто кураж.
Жили мы, ничуть не борзея.
Распорядок дня – закон свой -
Соблюдали, слегка свирепея,
Когда строил нас курсовой.
Пару слов сказать о нем надо.
Это был, в целом, классный мужик.
Обойденный чинами, наградами,
Не страдал он, не хмурил лик.
У него был нехитрый транспорт –
Запорожец в желтый окрас.
Из него выжимал он на спор
Все, на что был бедняга горазд.
Мы над ним очень славно шутили:
Лишь поставит он свой драндулет
У газона, а мы тут как были,
Драндулет – на газон, и нас нет.
Курсовой, видя, что на газоне,
Бесновался, рычал и визжал.
Ну а мы ржали, словно кони,
Так, что третий этаж весь дрожал.
Насмеявшись от этого вволю,
Выходили дружно к нему.
Вопрошали: кто мог позволить
Это с Вами и почему?
Нагрузив шаловливые руки,
Мы снимали с газона авто,
Где трещали ушитые брюки,
И любезничали потом.
Офицер он был незлобивый.
Пусть про наши проделки знал,
Нам рукой угрожая игриво,
Никого так и не наказал.
Расставаться с ним будет жалко,
Он почти что стал нам родной.
Где теперь Вы, товарищ Мешалкин,
Капитан, офицер курсовой?
Глава 33
В феврале на четвертом курсе
Стажировка вновь позвала.
Трасса лыжная, ты не хмурься,
Что опять нас судьба не свела.
Без меня на лыжне баталии
В этот год выпускной пройдут.
Мне ребята шутливо сказали:
Чемпион ты теперь вечный тут.
Чемпион и, причем, двукратный:
В первый год и на третий год.
Это факт для меня отрадный –
Значит, что не просто везет.
Что победа на трассе первая
Не случайной совсем была,
Ибо стала лыжня победною
И потом – вот такие дела.
Очень жаль, что не будет в третий раз
Здесь восторженный финиш мой.
Как зима снегами ласкает глаз!
Только путь у меня другой.
Войсковое заданье получено,
На Калугу лежит мой путь.
И теперь, непременно, лучше мне
Будет, чем в тот летний приют.
Ванькой взводным ныне не буду я,
Моя должность теперь – замполит.
Это – тоже работа трудная,
Но вот в ней мое сердце горит.
Поступил я в Ригу для этого,
Чтобы словом вести людей.
Знаю, что стажировка ракетная
Будет доблестной вехой моей.
Что задумано, все получилось,
Славным этот период был.
И оценку, не как божью милость,
Вновь отличную я получил.
Отработал все, что положено,
Вот дежурство только не нес.
Замполит полка, друг надежный,
Задавал мне знакомый вопрос:
Что за планы твои после выпуска?
Мы тебя приглашаем к себе.
И ему я ответом выплеснул,
Что другой план в моей судьбе.
Очень жаль,- сказал подполковник,-
Ведь у нас все гораздо сильней.
Ну а я продолжал чуть виновно,
Что тот край для меня родней.
А зовут тот край Пермской областью.
Там родители, там друзья.
Я приехать туда должен вскорости,
В край, откуда был призван я.
Это будет весьма символичным,
Если здесь офицерский свой путь
Я начну и что здесь в деле личном
Строки новые место найдут.
Но пока этот срок не настал еще,
Лишь подать до него рукой.
Еду в отпуск в родное пристанище,
Потому вновь счастливый такой.
Здесь последний раз в форме курсанта
Встретят радостно мать и отец.
Доложу, что почти в лейтенантах
Их совсем повзрослевший малец.
Доложил. Я опять в своем доме
Родным воздухом жадно дышу.
Он – теплынь моя, сердца истома,
Он – то место, куда я спешу.
Глава 34
Месяц май – последняя сессия.
Средь листвы поют соловьи,
Ну а мы с немалыми стрессами
Добываем пятерки свои.
Нам казалось, нас просто мучают,
Занижают сознательно балл.
Я, стремясь к результату лучшему,
Результат этот показал.
Все я делал очень старательно,
Не старался как до сих пор,
Только все же преподаватели
Недовольный вели разговор.
Так готовили нас к госэкзаменам.
В предвкушении погон золотых,
Чтоб достойно проститься со Знаменем,
Надо будет блеснуть на них.
Я готов был к ним основательно,
Каждый день часы отнимал
Ото сна. Пусть удача катит мне,
Только все же я понимал,
Что мне будет совсем не просто:
Госэкзамен – особый спрос.
И штудировал я вопросы,
Повторяя каждый вопрос.
Напрягаться мне было в жилу,
Это был образ жизни мой.
Пусть я внешне довольно хилый,
Но в учебе всегда герой.
Удивлялись немало ребята,
Как над книгами я корпел,
Говоря: вот пошли солдаты!
Я от этой оценки балдел.
Мне при этом хотелось трижды
Доказать, кто такой солдат,
Потому и сидел над книжками
И в усердии этом был рад.
Очень часто по воскресениям,
Увольнительную получив,
Вовсе я не шел в увольнение:
Взяв конспекты, сидел и учил.
Объявляли мне весьма много
Увольнений внеочередных
Все за то, что я, слава богу,
Не имел оценок плохих.
Иногда объявляли дважды
Это благо мне в день иной.
Увольнение использовать каждое
Не хотелось, но в выходной
Непременно брал, раз заслужено,
Чтобы мне никто не мешал:
От обеда до самого ужина
Я учебой себя истязал.
Это было линией жизни,
Отступить от нее я не мог.
И о том, что успех мне брызнет,
Говорил не один педагог.
Вот в июнь покатилось лето,
Госкомиссией старт нам дан.
За своим счастливым билетом
Каждый топал, но попадал
Тот билет далеко не каждому.
Мне же тот счастливый билет
В руки лез, зная, как же жажду я
Дать достойный самый ответ.
Позади все. Теперь дыхание
Можно радостно перевезти.
Показал я отличные знания
На учебном моем пути.
Счастьем, что все славно закончено,
Я наполнен был, как бокал.
Так поставил жирную точку –
Лейтенантом-ракетчиком стал.
Глава 35
Оставалось до даты выпуска
Пара-тройка прекрасных дней.
Адреса у товарищей выписав,
Занимались мы формой своей.
Пришивали на китель погоны
С настроением гордой рукой.
Нашей радости зримые волны
Колыхались, как сон золотой.
День пришел – день, которого ради
Мы стремились сюда со всех ног.
Вот на плац вышли мы при параде,
Когда солнцем сиял восток.
А на солнце звезды сияли
Золотых лейтенантских погон.
Мы в последний раз вместе стояли,
А на нас с четырех сторон
И восторженно, и горделиво
Любовался пришедший люд.
Были все в этот день счастливые,
Кто и не присутствовал тут.
У меня родных рядом не было,
Но я чувствовал, что они
Здесь со мной, все им видно, ведомо.
И такие они не одни.
Прозвучал голос мощно, раскатисто,
Грянул гром оркестровой трубы.
Мы застыли в строю, забыв начисто
Все волненья учебной судьбы.
Нам читали приказ, по которому
Мы влились в офицерский строй.
Было это красиво и здорово
Сознавать, что теперь я такой.
За приказом вручали дипломы,
Вместе с ними – нагрудный знак.
Главное, что погонов кроме
Получили мы то, что так
Обожаемо нами, желанно
И название этому тут –
Это высшее образование,
Ведь училище, как институт.
Распирало нас от величия
И от радости в этом строю.
Мне вручили диплом с отличием –
Краснокорую гордость мою.
Нас затем поздравляли пришедшие,
Плац расцвел от обилья цветов.
Нам девчонки на шеи вешались
Разных наций и возрастов.
Ликованья не знала предела
Лейтенантская наша душа.
Снова музыка тут загремела,
Мы вернулись в строй не спеша.
Гром оркестра. С лицами каменными,
Опустив колено на плац,
Мы прощались с училищным Знаменем,
Трепетавшим и в профиль и в фас.
Прозвучала команда старшего
И, колено подняв с земли,
Мы последним торжественным маршем
По родному плацу пошли.
Шли мы шагом на редкость чеканным.
Тут оркестр нам не в бровь, а в глаз
Вдруг ударил «прощанье славянки»,
И глаза повлажнели у нас.
До свиданья, училище наше,
Вам, наставники, низкий поклон.
Напоследок приветливо машем
Мы вам золотом наших погон.
Вам спасибо за вашу науку
И спасибо за мудрый совет.
Тянем вам благодарную руку,
И пусть это увидит весь свет.
Вы взрастили из нас офицеров.
Тем сегодня особо горжусь:
Заграничный, по нынешним меркам,
Я окончил военный вуз.
Глава 36
До свиданья, родная общага,
До свиданья, кровать у окна.
Остается всего лишь полшага
В этом городе сделать нам.
Лишь полшага, но только какого!
Имя этому – бал выпускной.
Этот бал – он последнее слово,
Здесь простимся мы, Рига, с тобой.
На него мы сложили монету,
Был заказан давно ресторан.
Будем праздновать мы до рассвета
И не будет никто из нас пьян.
Здесь гулять будет лишь группа наша.
А всего таких групп выпускных
Будет больше десятка, скажем,
И местечко найдется для них.
В один день этот праздник начнется,
В одну ночь вечера отшумят.
Все гуляют, не где придется,
Все гулять в ресторанах хотят.
Этот город столичного вида,
Ресторанов здесь хватит на всех.
Никого не кручинит обида,
Что не выпал ему тут успех.
Впрочем, все же один найдется
Лейтенантишко - офицер.
Не смеется ему, а плюется,
И теперь ему не до манер.
Это он, наш Сережа Авдейчик,
Бравый, доблестный старшина.
Жил в казарме он, как еврейчик,
Никого не щадил ни хрена.
Перед строем тряс толстым уставом,
Сам устав тот не знал ни шиша.
Службой внутренней жестко правил
Так, что служба была на ушах.
Что не так, на нас сыпал наряды
В первый год и в четвертый год.
Тем начальники были рады,
А вот мы все, наоборот.
На занятиях был ниже травки,
Понимал, что умом не блеснуть.
Его наши спасали тетрадки.
Он их брал, забывая вернуть.
Но вот после занятий плечи
Расправлял, отправляя в наряд
Тех, кому должен ставить был свечи.
И немало таких ребят.
В списках значился группы первой,
Эта группа была моя.
Потрепал нам изрядно нервы,
С этим делом знаком и я.
Как-то сел он ко мне поближе:
Помоги, мол, брат, старшине.
Я помог. Через час он: не стрижен,-
Говорит так спокойненько мне.
Я ему: как же так, Серега,
Ведь тебе я изрядно помог?
А он дальше: погладься немного
И почисти усердней сапог.
Мы ему только диву давались:
Благодарность не знает совсем.
Так все годы проудивлялись,
Ну а он жил без всяких проблем.
Был уж очень заметный на слово,
Не богат у него лексикон.
Поучал он всех с видом суровым,
Гладя свой старшинский погон.
Эй, дневальный, Вы щетку построили?
Почему телевизор идет?
Нам смешки очень дорого стоили.
Что поделаешь, раз идиот ?!
Даже за неделю до выпуска
Он нас строил, как первый курс,
Не давая как следует выспаться.
Так велик у него был ресурс.
Вот за эти его прегрешения
Показали кузькину мать
Мы ему, вынося решение,
Чтоб на вечер его не пускать.
Довели до него, что решили.
На Серегины щечки слеза
Покатилась, а он что есть силы
Что-то пыжился нам сказать.
Мужики, мол, давайте забудем,
Все сейчас на одном рубеже.
Мы в ответ: тебя с нами не будет,
Мы тебя позабыли уже.
Он к начальнику курса метнулся.
Тот, сначала встав на дыбы,
Неприязненно нам усмехнулся:
Кто вы, мол, до старшинской судьбы?
А потом говорит: Серега,
Не скисай, приходи ко мне.
Опрокинем с тобой немного
И достаточно будет вполне.
А Серега не рад приглашению,
По-собачьи смотрит на нас.
Мы не дали ему утешения
И своих не потупили глаз.
Глава 37
Час настал, и прощальные свечи
Льют мерцающие огни.
Ресторан под названием «Щецин»
Распахнул нам двери свои.
Стройным рядом стоит шампанское,
От закуски ломится стол.
До свидания, жизнь спартанская,
Здравствуй день, который пришел.
Мы расселись, бокалы полные
Дружным звоном в зале гремят.
Ресторанские стены, запомните
Этих славных военных ребят.
А со сцены живая музыка
Будоражит наши сердца,
Упоительным сладким грузом
Кружит голову без конца.
Уже полночь, мы лишь разогрелись,
Музыканты домой собрались.
Мы монетою их сумели
Задержать, снова звуки лились.
Так пускали фуражку по кругу
В эту ночь раз пять или шесть.
Благодарны были друг другу,
Что имеем монету и честь.
А когда рассвело окончательно,
Обнялись мы, не пряча слез.
Это было так замечательно
Среди наших сверкающих звезд.
Друг для друга удачной карьеры
Пожелали от всей души.
Мы, советские офицеры,
Все сумеем достичь и решить.
Расставаясь, еще по глоточку
Пили терпкий напиток хмельной.
Вечер нынешний – это цветочки,
А день завтрашний – это наш бой.
Нас такси увозили в утро,
Пьяный градус совсем не брал.
Вновь банкет улыбался кому-то,
Ну а мне улыбался вокзал.
Я с приподнятым настроением
Шифр набрал (скоро ехать пора)
На ячейке, куда на хранение
Свои вещи привез вчера.
Оставалось совсем немного,
Как войду я в купейный вагон.
Ждет меня на Москву дорога.
Как я счастлив, что это не сон.
Вот уже и состав подали.
Твердым шагом в вагон вошел.
Ждут меня офицерские дали.
Черт возьми, это так хорошо.
Застучали колеса ритмично.
До свиданья, латвийский край,
Край обычный и необычный,
Мой ты славный курсантский рай.
Я в окошко смотрел недвижно
И окрестности взглядом пил.
Они стали этапом в жизни,
Пусть ничуть я не стал им мил.
До свидания, строгая Рига,
Ветер Балтики, друг шальной.
До свидания, «Запад дикий»,
Я сегодня еду домой.
Может быть, мы не свидимся боле,
Мой вам низкий земной поклон.
Здесь всего нахватался я вволю,
Насмотрелся со всех сторон.
Радость есть, что легли на плечи
Лейтенантские две звезды,
Только грустно по-человечьи,
Что меня провожаешь ты.
Мне, конечно, не раз приснится
Площадь Домская и Собор.
И я буду всегда гордиться,
Что бродил здесь и вел разговор.
Уезжаю я с легким сердцем,
Нет обиды на здешний люд.
Говорят: из закрытой дверцы
Оккупантами нас здесь зовут.
Ригу я исходил основательно
И могу открыто сказать,
Что не слышал, и то замечательно,
Чтобы кто-то мне так мог сказать.
И ни разу недоброго взгляда
На себе я здесь не ловил.
С упоеньем немалым и радостью
Я учился, служил, словом, жил.
Потому и не удивительно,
Что от влаги блестят глаза.
До свидания, мир восхитительный,
По тебе так светла слеза.