Жиленко злобился на Бога,
В углу иконы не имал,
Он выпивал стаканчик грога
И вёл с соседкой как нахал.
Лез невзначай рукой под юбку,
Кричал: "Ошибся, не суди!"
Закуривал большую трубку,
Задев сосок моей груди.
Но тут же громко извинялся:
Мол, Натка, я не то хотел!
За дверью подленько смеялся
И оглушительно пердел.
Тогда позвала я Ивана,
Того, что ниже этажом,
Сказала: "Приструни болвана", -
Иван ответил: "Подстрижём!"
Поймал Иванушка Жиленку,
Подстриг насильно как ксендза,
Дал ускорение коленкой -
Жиленко в страхе и слезах.
Наутро встретилась на кухне
С Жиленкой-обормотом я,
Он - на колени и как ухнет:
"Прости, Натаха, я свинья!!!"
Его я вмиг перекрестила,
Чудны дела Твои, Господь!
Жиленку праведная сила
Швырнула прямо в церковь вродь.
Там вновь Жиленко на коленки,
Лбом об пол, кается, шумит!
Отец и Сын спасли Жиленку,
Не зря он был Иваном бит.
Обвешал весь подъезд Исусом,
Тату с Гундяевом на грудь!
При встрече лишь поводит усом
И стал подвижнее, чем ртуть!
Дрова наколет бабе Мане,
Польёт дедку Петру цветы.
Я очень благодарна Ване,
Что наш Жиленко стал святым!