Из того, что осталось мне - физика, метафизика, литература,
тополиный пух, пустая ночная гладь,
телевышка - осколок древней акупунктуры.
Ничего не прибавить, не отнять и не взять.
Из того, чего больше нет - вечный Рим, Ч. Диккенс,
Дэвид Копперфильд (его приснопамятный сын),
летний дождь, один неизвестный родитель,
и ночные сны, духота, полоумные псы.
Эти строчки, в конце концов. Поднебесье,
то есть - все, что есть под небом чужим.
Амальгама зеркал, нержавейка лестниц,
ты и ты, и еще раз - ты; иже с ним,
с беспокойством. Песчаный камень,
желто - серый, что я так давно откопал.
Межпланетный рейс, неугасший пламень,
и весь этот весенне - зимний накал.
Из того, что осталось мне - планы на день, вечер,
мир сковзь воды Волг, Обей и Печор,
путь, который так изумительно млечен,
дверь, которую я закрывал плечом,
хоть не надо было. Не надо вообще заземляться,
и цепляться, вязать себя языком.
Что осталось мне - пустая ночная пьяцца,
и вся жизнь за ее лобачевским углом.
Точка А, точка Б, точка-тире, запятая.
Если гнаться за чем - только лишь за тобой.
Тяжело, потому что меня заметает,
но легко, потому что сейчас прибой
разбивает мой берег, сам разбиваясь.
Так и бьем друг друга, круша элементы систем.
Я поймал звезду оттого, что она зазевалась,
и теперь звезде не уйти совсем.