Невзрачный день, морозный не на шутку.
Узоры по витринному стеклу.
Старик тщедушный, выйдя из маршрутки,
С трудом шагает к дому на углу.
Престижный дом. Просторная квартира.
По-сталински высокий потолок.
Пенёк доперестроечного мира
На перекрёстке рыночных дорог.
Его жилец лет этак тридцать кряду,
Как конюх, прижигающий тавро,
Выписывал разгромные доклады
И справки по решениям бюро.
Он грохотал с партийных небосводов,
Умело сея преданность и страх...
Теперь вот по земному гололёду
Скользит на подагрических ногах.
Движенья стариковские неловки,
Но что-то скажет - будешь удивлён:
По-прежнему точны формулировки,
Рождённые у бархатных знамён.
Упрямый мозг удерживает прочно,
Что "вся-то наша жызынь есть борьба",
В ней не один изломан позвоночник
И не одна порушена судьба.
Жаль, делегат забытого партсъезда
Теперь неразговорчив, нелюдим...
Закончен путь. Тугая дверь подъезда
Негромко закрывается за ним.