В тот год они все разом повзрослели...
Намного дней тогда померкло солнце!
И платья поменяли на шинели,
Попав на фронт с отрядом добровольцев.
Запрятаны подальше две косички,
И тёмен цвет военной гимнастёрки,
А воздух гулкой тишиной напичкан.
…Идут в строю вчерашние девчонки…
Лишь на привале возле стройных сосен
О доме можно вспомнить на минуту:
«Ах, знаешь, мама, здесь такая осень!
Красивей в жизни не было как будто».
Но застит взгляд колючий дым пожарищ,
Колёса вязнут с рёвом в бездорожье.
«Дай закурить, пожалуйста, товарищ!
Из Омска я, а ты? – Из Запорожья».
Но вот земля, пробитая снарядом,
Вдруг содрогнувшись, словно искривилась.
И санитарка, оказавшись рядом,
Увидев смерть, ничуть не удивилась?
Но, услыхав «Сестрицы, помогите!»,
В ней будто сил прибавилось и роста.
– Сейчас, родные! Скоро… Потерпите!
Вы доживите только, хоть непросто…
И в госпитале бережные руки
В который раз запёкший бинт снимают.
– Всё заживёт до свадьбы, по науке,
Вас ещё дети, внуки ожидают...
Ну, а кому-то стала смерть невестой,
Для павших воинов мать – земля сырая.
И чей-то дед погиб ещё под Брестом,
Отчизну в сорок первом защищая.
Не счесть нам всех имён, не счесть героев
Отдавших жизнь тогда свою за други.
И сердце ускоряет бег порою,
Невидимую цель сжимают руки.
У Бога мертвых нет, но все живые,
И память бесконечная, как небо.
Но выжжены огнём сороковые,
Те годы юности лихие, роковые.