Июньский лес. Остро-сухая
Иван-да-Марья, палый лист...
В верхушках замерших порхает
Веснички мелодичный свист.
Протяжно-вьющийся и тонкий,
И жалобный, как плач во сне,
Он отголоском узким, звонким
Теряясь, тает в тишине...
Остались в поле василистник
И клевер... Стелется у ног
Ажурно-перистый трилистник,
Скрыв ягод сладкий огонёк.
Бордов, зернист и спел фонарик
Почти под каждым, как рубин;
Гуд оводов и писк комарий
В ушах то ноет, то грубит...
Вдруг, как жонглёр, швыряя ловко
Под купол неба кегли нот,
Откликнулась черноголовка
На стихшей пеночки полёт,
Затмив её колоратурой,
И флейтовых игрой колен,
Иной журчащих тесситурой,
Иных оттенком перемен...
Заслушавшись, за чашкой чашку
Нежнейших россыпей беру,
В пятилитровую баклажку
Ссыпая, вовлечён в игру...
И, погрузясь в цветные грёзы,
Поглядываю, как вокруг
Осины только, да берёзы
Теснятся плотно, как бамбук...
А дальше – глушь и бор сосновый,
Где на десерт, как майский мёд,
Слух услаждая тембром новым,
Неведомо о чём поёт,
Переливается, изменчив,
Как звон в плену метаморфоз,
Дрожащий, призрачный бубенчик
Малиновки из этих грёз.
23 июня 2018