И пламя взвилось – среди леса сидим у костра мы
Впервые за много холодных и тёмных ночей;
Деревья сверкают, как стены ледового храма,
Их кроны – церковные своды при свете свечей.
Как весело ты затрещал, разгорелся лучисто,
Запретный огонь, столь живительный, яркий и чистый!
Поднимается дым и танцует весёлое пламя –
То не пороха чад, не смертельный огонь батарей,
Пылают смолистые ветки, а искры над нами
Взметнул свежий ветер и кружит быстрей и быстрей.
И облако дыма, которое нас охватило,
Несет аромат благовония, словно кадило.
Мы думаем, глядя на пламя, о доме далёком,
Который горящими окнами манит всех нас.
Но помним о том, что сегодня есть тысячи окон,
В которых домашний огонь безвозвратно угас,
Карельские братья лишились отчизны и крова,
И, словно бродяги, по свету скитаться готовы.
С утра мы ещё по земле наших предков шагали,
Но к ночи уже стал не нашим родной уголок –
Смириться с такими вестями мы можем едва ли,
Нам страшно подумать про этот печальный итог;
Сознание наше стремится не видеть подвоха:
Мы выжили в этой войне, что не так уж и плохо.
При свете кострища солдаты сидят молчаливо,
Почти неподвижно на яркое пламя смотря;
Немногие парни остались здоровы и живы
С начала войны и кровавых боёв декабря:
Всё тот же отряд, но как часто его пополняли –
Лишь горстка осталась из тех, кто сражался вначале.
Хорошо бы поспать – накопилось усталости бремя,
Но я не уверен, смогу ли проснуться живым.
Я хотел бы не тратить на сон отведённое время
И сидеть до рассвета, пока не рассеется дым.
Скоро пламя зачахнет, костёр обернётся углями;
Непростая дорога обратно лежит перед нами.
Y; nuotiolla
Ja liekki virisi – nuotio ensimm;inen
oli syttynyt hangelle h;myss; kuusikon;
pian mets; s;dehti niinkuin temppeli j;inen,
kun soihdut palavat pylv;iss; holviston.
Miten rattoisasti r;iskyit ja viihdytitk;;n,
yuli kirkas ja el;v;, kieletty talven pitk;;n!
Savu lehahti l;mmin, hiveli hohkava tuli –
ei katku myrkyllinen, tuli tappava ei:
nyt savusi terva ja loimuten pihka suli,
yl;s s;kenet suihki, ne py;rre hehkuva vei.
Lemu huumaavampi hulvahti kasvoja vastaan
kuin yrttien tuoksu suitsutusastiastaan.
Me muistimme nyt: tuli loistaa ikkunoista,
kotipuoleen ohjaten kaukana taistelleet.
Me tiesimme my;s: ei ikkunat kaikki loista,
vaan tuhannet niist’ ovat t;n;;n sammuneet,
koko Karjalan heimo kulkee kotia vailla,
is;nmaataan etsien mieronkiert;j;n lailla.
Viel’ aamulla poljimme vanhaa perint;maata;
nyt on ilta tullut, ja maa, se on vieraan maa –
niin kummallista, sit’ ettei uskoa saata,
sit; pohtimasta nyt ajatus kammoaa.
Tajuntaan ei kohota jaksa tuskamme syvin;
me taistelimme – ja el;mme: kaikki hyvin.
Miesparvea katson j;yh;; ja liikkumatonta,
joka tuijottaa vain roihua tervaspuun;
ei urhopiirista l;yd; katseeni monta,
joka s;ilynyt ois veri p;ivilt; joulukuun:
sama joukko, mut kasvoja vaihtanut kymmenesti,
ja kourallinen vain heist;kin loppuun kesti.
Uni raukaisee, y; y;lt; kertynyt taakka,
mut unta pelk;;n – ettei se viimeinen ois.
Avosilmin valvoa vain valon koittoon saakka
y;t kaikki tahtoisin, niit’ en tuhlata pois. –
Pian liekit riutuvat palossa hiiltyneess;:
latu pitk; vartoo, taival raskas on eess;.