От росы шинель промокла,
Думы спать мне не дают.
На осеннем русском поле,
Непрочный осени приют.
Здесь чудеса и Русью пахнет,
И сам Бог не больно строг.
А судьба моя невольно ахнет:
Толь на волю, толь в острог?
Одному в осеннем поле,
На соломенной копне.
О такой счастливой доле,
Хорошо мечталось мне.
Упиваться яркой синью,
В душу льющихся небес,
И любить мою Россию,
Страну сказочных чудес.
В пору ту, где я моложе,
Словно заново проник.
Нет на свете мне дороже,
Моей памяти родник.
С Русью Родиной расстался,
В лихие двадцатые года.
Мыкался, сиротой скитался,
Я меняя страны, города.
Русским душою я остался,
Одну любил тебя всегда.
За мать с фашистом дрался,
Брал мне чужие города.
На Эльбе с русским братался,
Я с безусым пареньком.
Расставался с ним, прощался,
В сердце боль, в горле ком.
Вечно он внутри меня остался,
Не мог я думать ни о ком.
Сейчас в Россию возвращался,
Я ей не нужным стариком...
Я один в осеннем поле,
На соломенной копне.
О такой счастливой доле,
Давно мечталось мне.
Упиваться яркой синью,
В душу льющихся небес,
И любить мою Россию,
Страну сказочных чудес...
*****
P.S.: Экспромт песенных слов, не
выдерживающих, и минимальной критики
стихосложения. Главное сюжет...
Эпилог автора:
Мы рубили саблями бесов, мы рыли зубами рвы,
Взрывали перед огненной лавой, красных крыс мосты.
Спасали Родину Россию Великую, от красной чумы,
В рядах сомкнутых, трусливых душ не было меж нас.
Мы стреляли в саранчу красных безбожников,
Целясь обезумевшим дьяволам между сатанинских,
Налитых злостью, озверевших, кровавых глаз.
Последний патрон, оставив для себя в запас...
*****
Генерал Лавр Корнилов был убит попаданием снаряда в штаб – хату среди поля, похоронен и его могилу сровняли с землей. На следующий день, 3 (16) апреля 1918 г., большевики, занявшие Гначбау, первым делом бросились искать якобы «зарытые кадетами кассы и драгоценности» и случайно отрыли могилу и отвезли тело генерала в Екатеринодар, где оно было сожжено.
В документе [Глумление большевиков над телом убитого генерала Корнилова. Справка Особой комиссии по расследованию злодеянии большевиков при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России / Красный террор в годы гражданской войны // Ю. Г. Фельштинский] особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков говорилось:
«Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогли; настроение большевистской толпы повышалось… С трупа была сорвана последняя рубашка, которая раздиралась на части и обрывки разбрасывались кругом… Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп… Но тут же веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа все прибывала, волновалась и шумела… После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки… Наконец отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его… Труп был уже неузнаваем: он представлял из себя бесформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю… Наконец, тело было привезено на городские бойни, где его сняли с повозки и, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти… В один день не удалось окончить этой работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки; жгли и растаптывали ногами».
*****
Иллюстрация: На картине офицер в форме «корниловца».
Подписи художника, естественно, нет. Сзади на холсте
дата «1918 годъ». Как она уцелела в запасниках
краеведческого музея Оренбурга – загадка!
*****