Лучина догорала тихо тлея,
Как вечерняя и тихая аллея.
Она ждала последнего издания,
Чтоб утолить свой голод ожидания.
И столько времени ночного погубила
Или, возможно, просто оживила
Словами и сплетенными сюжетами,
Красивыми стихами и сонетами.
И много раз ей мачеха твердила,
Как и во всех банальных сказках,
Чтобы на книги девочка забила
И не была в семье баластом.
И чуда в стихоплётстве тут не будет,
Никто не раздобреет, не поможет,
И девочка про искорку забудет,
Мечту писательства свою в стене заложет.
Но в воле ею данной духом, верой,
Всё то, что в силах и в руках её,
Свой дар убьет, возможно, не заменит,
А если скажет, что писательство - мгновенье,
То слово с уст её - галимое враньё.