Долго размышляла Диана: идти или не идти к ясновидящей Изиде Степановой. Что-то побаивалась, сомневалась во всех этих оккультных заморочках-науках. Но люди ходят - почему бы и ей не сходить?
Комната ясновидящей была потрясающе таинственной: большая люстра в виде розовых сердец, огромный ясеневый стол, таинственные предметы, от которых тянуло влекущей силой... Изида одета в позолоченную тунику, на голове лавровый венок, взгляд томный и обволакивающий...
- Проходи, садись... - голос ясновидящей проникновенно отозвался в сердце Дианы. Девушка села на краешек жесткого дивана, положила ладони на колени. - Говори, какая беда привела тебя в мои стены.
- Старуха зла не даёт мне покоя: сплетни разносит направо и налево, издевается надо мной, сил уже ни каких нет! Я и Богу молилась, и в храм ходила, батюшка положил длань свою на голову мне и сказал: "терпи, дочь моя, а зла на зло не делай, не плоди ненависть"... Да только сколько можно терпеть, ей почти восемьдесят, она здорова и работает ещё, а мне покоя нет... Вот, и пришла к вам, Изида Георгиевна, помогите.
Степанова зажгла две свечи, поводила хрустальным шаром по своим рукам, улыбнулась кому-то, словно была не здесь, а в далёких далях, на поле ромашковом, где собралось много людей в красивых одеждах, все со свечами, поют, птицы в небе летают над головами; неведомая Русь, неподвластная супостату.
- Нарисуй словами образ этой злой женщины, - сказала ясновидящая.
- Она красит волосы в рыжий цвет, они у неё густые, прямо копной. Бодрая старуха, не по годам бодрая, будто что-то её питает. Голос у неё вкрадчивый, невинный такой, но чувствуется в нём превосходство над всеми, эгоизм так и сочится сквозь слова её. На людях миленькая такая, ангелочек, но вдруг глаза как нальются ненавистью, говорит, говорит, а всё про соседей и соработниц, мол, и спать не дают, и посмотрите как они живут, я работаю, старуха, а их работы не вижу, у меня силы есть, а у них, молодых, нету... Захлёбывается ненавистью, ох и страшная она становиться в эти мгновения.
- Сейчас посмотрю на неё. Да, рыжие волосы, жёлтая футболка, старое измождённое лицо, будто морда волка, сил много, и черпает она их из удовольствия врать. Ты права, это плохой человек, тёмный. Много зла в ней.
Диана едва не заплакала. Зазвонил мобильник, надо бы выключить.
- Почему её Бог не накажет? - сквозь печаль произнесла тихо девушка.
- Бог, говоришь? Бог никого не наказывает. Злые люди тоже имеют свою защиту, здесь не всё так просто. Всё в этом мире ради чего-то и происходит. Вот и зло имеет своё место, свой час.
Ясновидящая потушила одну из свечей, потянулась за мешочком с травами, насыпала травяной соломы в чашку с водой, что-то пошептала, задумалась на минуту. Пришедшая девушка почти не дышала. Повисла такая тишина, будто рождался новый мир.
- Буду с тобой откровенна. Сильна эта старуха, что тут и говорить, то ли потому что родилась в аккурат на Благовещение Пресвятой Богородицы, то ли от того, что много в ней от мужского естества. Вижу, храп у неё прямо мужицкий. Смешано в ней много добра и зла. Иногда совесть в ней просыпается, тянется рука покормить животное, кошку или собаку, а вот людей она не ценит, зятя своего ни во что не ставит, мол, пусть хоть такой будет у дочери, чем вообще никакого.
- Дочь её прямо как королева, идёт и земли под собой не замечает, - слегка оживилась Диана, вытирая набежавшие слёзы. - Работала она продавцом в ювелирном магазине, попалась на махинациях, выгнали со статьёй в трудовой книжке. Вот старухе и приходиться до сих пор работать, чтобы кормить непутёвую дочь. Зять матерщинник ужасный, сын у него погиб, что от первой жены был.
- Да, да, очень плохие люди. Людишки, можно сказать, звери в людском обличье. Я помогу тебе. Смотри в это зеркало и повторяй за мной.
Девушка чуть привстала, внимательно стала глядеть в красивое зеркало с правой стороны от Степановой, и стала шептать слова:
" Если сеешь зло, зло найдёт тебя. А ты, старуха злая, много ненависти сеешь вокруг. Крива твоя дорога, руки загребущи, глаза завидущи. Душа твоя что терн колючий, и ты этим терном мучаешь Господа Иисуса Христа. Кровь Спасителя на твоих руках и на руках детей твоих. Злым твоим глазам приказываю и повелеваю: очи бесовские! упритесь в землю, где Иисус ходил; руки бесовские! схватитесь за терн колючий, от которого исходит кровью Христос; ноги бесовские! бежите прочь от люда Божия, ибо эти люди есть стадо Божие. Если сеешь зло, зло найдёт тебя. Аминь."
Ясновидящая потушила вторую свечу. Гарь от обгоревшего фитиля наполнила комнату, в которую вошли две кошки, одна белая, другая чёрная. Белая устроилась на коленях Дианы, а чёрная запрыгнула на стол и скатила хрустальный шар на пол.
- Милая моя девочка, - начала говорить ясновидящая,- не забывай читать молитву своему ангелу-хранителю. Ты замужем?
- Нет.
- Старухина вина и в этом есть. Ох, бесовское отродье, уйди же прочь! Век старухе не знать покоя, не знать ей не утоления жажды, сна и голода. Да провалится ногам её в ад, рукам - в шипы колючие. Век будет страдать душа её и не будет знать покоя. Сама обрекла себя на вечные мучения.
- Она говорила, что в Бога не верит, - сказала Диана.
- Куда ж ей верить, если она сатане отдала душу свою. Проклятие на ней, мать её чёрной магией занималась, зачала дочь в злых мыслях. Вот и тянет бесовку рыжую на злые поползновения. Ничего противного она уже сделать не сможет, хотя и будет сильно стараться. Кататься ей по земле ледяной, вертеться на огне и не знать что такое любовь Божия. Иди домой, милая, всё у тебя будет хорошо!