Литературные герои иногда начинают действовать вопреки воли авторов, задуманные, как проходные, эпизодические, они локтями очищают себе пространство на страницах произведения, Так было, например, с гениальным проходимцем Остапом Бендером. Но сегодня мои рассуждения не об этом Меня интересует вопрос, что важнее реальный исторический персонаж, или тот образ, тот миф, который создал из него автор?
Настоящий Шарль Ожье де Батц, де Кастальмор, граф Д^Артаньян маршал Франции на основе мемуаров которого, Дюма создал свои знаменитые романы, был совершенно мрачным типом дожившим до 90 лет и уморившим трёх жён.
Реальный Мюнхгаузен – немецкий дворянин, прослуживший долгое время в России, был одним из тех, кто встречал будущую императрицу Екатерину1-ю. Его рассказы о России так поразили немцев, что им никто не поверил. Но он же не врал.
Сальери не травил Моцарта. Когда нашли могилу композитора и провели «судебную» экспертизу, то выяснили, что он умер от кровоизлияния в мозг, а за полгода до этого у него была черепно-мозговая травма… Но какое это теперь имеет значение? Образы, созданные нашим гением живут самостоятельной жизнью и где-нибудь на театральной сцене «завистник» Сальери прямо сейчас дрожащей рукой подливает яд в бокал «беззаботного» Моцарта.
Гениальный миф о Ледовом побоище, созданный в фильме С. Эйзенштейна «Александр Невский» Ливонские рыцари нисколько не тяжелее русских витязей, ни немецкие, ни русские летописи не упоминают ни об одном утонувшем, но фильм прекрасный.
Барон Мюнхгаузен никогда не врал,
Сальери Моцарта, конечно, не травил…
За что их род людской оклеветал,
за что их суд земной приговорил,
за что он их напрасно покарал,
к истории гвоздями их прибил?