Он летел надо мной, по крутому склону палитры, смешивая лёд и огонь в оттенки величественной неизвестности, давая начало истокам ручьёв, несущих его дары в океан бесчисленных сердец, любых сердец.
Никто не знал, никто не видел, да никто и не смел обращать к нему свои зажжённые, но всё такие же тёмные пустоты.
Но перед тем, как умереть, как навсегда накрыть багровую палитру мерцающим покрывалом, а потом воскреснуть пылающим фениксом из золы угасающих искр, он показался. Он открылся мне...
Это было лицо Бога...