Жизнь, любившая безответно,
подустав от посылов к чёрту,
мстит отчаянно, вспомнив гордость:
чтоб не сдох, посылает бедность
лишь в хронической, стыдной форме;
плещет хвори, чтоб пил до дна их,
гнил, скрипел, задыхался, зная,
что ТАКИМ и ворон не кормят.
Важно что-то помимо брюха?
Сбросит в нужник: узнай, коль смелый,
сколько стоят на самом деле
твои цацки - достань, понюхай!
Живописцу погасит очи,
у танцора отнимет ноги
усмехаясь: о чём, убогий,
плачешь? Ты же меня не любишь…
Тех немногих, на чьи ладони
не надышишься, самых лучших,
у тебя на глазах помучит
и бросает, тебя не тронув.
Наказанье скостить возможно.
С бормотаньем: "ты всех милее"
клей улыбку сапожным клеем,
восхищайся и падай в ножки.
Лихо врущий - прощён, обрящет…
До проклятий невыносим ей
тот избитый, что смотрит мимо,
отрешённый, как путник в чаще,
ищет призрак луча сквозь ветви -
там, со скуки с мечтой играя,
прячет взгляд, как отмычку к раю,
смерть, любимая безответно…