Майор ехал из штаба 79-й гвардейской стрелковой дивизии в полк. "Виллис" подскакивал на ухабах лесной дороги, обгоняя танки, эскадроны, батареи, колонны пехоты на марше. Пасмурный день клонился к вечеру, тучи не давали летчикам люфтваффе никаких шансов, и командующий 8-й гвардейской армии Чуйков пользовался этим для переброски войск к Бугу. Перед майором стояла сложная задача: надо было принимать командование батальоном прямо в ходе наступления. Правда, в дивизии пообещали, что начштаба батальона капитан Фесенко - толковый офицер из кадровых, дело знает и поможет на первых порах. Ржевский вспоминал разговор:
- Но потом мы его на полк заберем, давно приглядываемся, так что готовьте смену вместе. И еще… Там в соседнем батальоне…
- Товарищ генерал, Чуйков на линии. К телефону!
- Ладно, майор, разберётесь на месте! Счастливо добраться!
О чем хотел его предупредить генерал? Ладно, все проблемы - по мере поступления.
Сначала - познакомиться с начштаба и ротными, уточнить поставленые штабом полка задачи, определиться с плавсредствами, с комплектом боеприпасов, Уточнить, приходилось ли уже батальону атаковать сразу за огневым валом, не заляжет ли пехота от своего артогня. Останется время до утра - встретиться с соседями по флангам, уточнить взаимодействие, перекрытие стыков огнем.
Дорога пошла вниз, потянуло влажным речным воздухом. В лесу суетилась пехота - рубила деревья, перетаскивала бревна ближе к берегу, где на передней линии, прикрытой нерубленным лесом, вязали плоты.
"Толково!" - отметил про себя майор. На одной из сосен он неожиданно заметил наспех приколоченную доску с надписью: "Хозяйство Ржевского".
- Тормози! - скомандовал майор - "Неужели мои уже успели подсуетиться? Да нет, чушь какая... Однофамилец? Не об этом ли хотел предупредить генерал?"
Но сердце уже ёкнуло и застучало сильнее. Он знал, знал, что 156-й стрелковый полк, в котором служил его родной лейтенант в начале войны, разбит в Эстонии, что среди прорвавшихся в страшном Таллинском переходе сына не было. Как ему сообщили в Штабе партизанских отрядов Белоруссии, лейтенант Ржевский пропал без вести в июле 1941 при обороне Таллина. А вдруг?
Мысли прервала гулкая очередь. С сосны посыпались крошки коры. Майор поднял голову. Дятел-желна долбил сосну и недовольно поглядывал сверху на непонятную суету в его лесу, обычно таком спокойном.
Сержант, проводивший Ржевского до штаба батальона, имени и отчества комбата не знал, но сказал, что тот молод и воюет в 8-й Гвардейской со Сталинграда. Вошли в сарайчик на опушке, приспособленный под штаб. У стола, срубленного саперами из тонких березок, перед раскрытой картой стояли двое, сержант-радист со своей РБМ пристроился в углу. Капитан что-то доказывал моложавому подтянутому майору, стоявшему спиной к Ржевскому, потом поднял глаза на вошедших.
- Майор Ржевский! Прибыл во 2-й батальон, хочу познакомиться с однофамильцем!
Майор вздрогнул на голос, резко повернулся:
- Отец! Откуда???
- Сынок!!! Вот ты каков теперь! - Ржевский-старший смотрел на майорские погоны, на два ордена Красного знамени и медали за оборону Ленинграда и Сталинграда, на нашивки за тяжелые и легкие ранения, прикидывая боевой путь сына.
Тот кинулся к отцу, обнял, уткнувшись в отцовскую щёку. Пока сделал эти несколько шагов, отец понял, что он прихрамывает. Заметил и легкую щеголеватую тросточку и стола. "Значит, серьезно зацепило!"
- Но как, откуда? Я же везде писал, ответ один: "Пропал без вести при обороне Либавы в июле 1941".
- Прорвался в Белоруссию с отрядом окруженцев, партизанил. Долго рассказывать! Теперь вот распределили в ваш полк, во 2-й батальон. А ты, смотрю, воюешь достойно, честь фамилии держишь! За что?
- Россошки и Сталинград. За Россошки почти весь мой взвод орденами наградили за то, что день смогли продержаться, а вот Сталинград - да, там тяжело было.
- Что с ногой?
- Цела, цела! Кость была раздроблена, но я к самому Вишневскому в руки попал, он это чудо и сотворил, собрал по кусочкам, но я потом еще полгода по госпиталям валялся после той, первой попытки прорыва блокады. Да, если ты недавно вышел к своим, ты же не знаешь! Я наудачу написал письмо в Ленинград, на Главпочтамт, до востребования, маме. Написал давно, в конце января, как блокаду сняли. Думал, если сумела спастись - могла эвакуироваться в Ленинград, может, выжила? И недавно получил от нее ответ, догадалась на Главпочтамт зайти, проверить письма до востребования. Оказывается, она всю блокаду проработала на "Большевике" контролером ОТК. Ну, тебе, наверное проще вспомнить - на Обуховском. И тоже о нас ничего не знала. Непременно ей напишем!
Тем временем начштаба уже расплескал по кружкам содержимое фляжки, вскрыл банку свиной тушенки - "второго фронта", нарезал хлеба:
- Прошу к столу, товарищи майоры! Такую встречу отметить надо!
Из угла подал голос радист:
- Товарищ командир, к нам девушки едут! Просят разместить поудобнее!
- Сын, объясни! Что-то я не пойму!
- Отец, это нам "катюши" придают для обработки вражьего берега. Не видел еще, как работают? Посмотришь! Серёжа, передай ротному, пусть встретит. Ну, и мы - за встречу! А потом я тебя провожу до твоего батальона, здесь недалеко.
***
До утра Ржевский-старший успел проверить выходы к реке, приказал саперам построить на пологом берегу что-то вроде слипов - вбить в берег оставленными с одной стороны ветками стволы ольхи. Получилось нечто вроде рельсов к воде, по которым плоты можно легко и быстро столкнуть в воду. Срубленные одним из саперов березки забраковал:
- Сержант, ты демаскировать нас хочешь? Белые стволы в короткой отаве немец на рассвете увидит и всё поймет! А так они, может быть, и чуют нас, но когда форсировать реку начнем - не знают, сколько нас - тоже пока не ведают.
- Так що ми в тіні вранці буде, а им сонце в очі світить! і так добре!
- А может, ты им сигнал подать хочешь?
- Ні, ні, товариш майор! Як може бути!
- Исправить и доложить!
- Есть!
Об огневой поддержке на фланге майор договорился с сыном еще с вечера.
К утру на Буг пал густой туман. Майор связался с сыном по полевому телефону:
- Я в полку человек новый, а к тебе могут прислушаться. Давай начнем форсирование до начала артподготовки? Нас не видно, а туман звуки глушит… Доложись комполка!
- Нет, отец! Ты еще не в курсе, у "катюш" разлёт снарядов большой, а Буг здесь всего тридцать метров с хвостиком. За время артподготовки переправиться успеем, а под огонь лезть не резон: я их работу еще по Сталинграду помню. А вот плоты на кромку берега вытащить, спустить и нагрузить - прямой резон. Так и сделаем!
В 5.30 за спиной Ржевского полыхнуло, и тяжкий рёв огненных хвостов, летящих над головой, заставил невольно пригнуться даже его - а ведь он еще поручиком побывал под обстрелом "Больших Берт" в Осовце! Майор понял, почему запрещалось применять гвардейские минометы меньше, чем дивизионом - это была стрельба именно по площадям, но большое количество снарядов превращало немецкие позиции в филиал преисподней.
Ротные отдали команду к погрузке. Плоты медленно двинулись к польскому берегу.
____________________
На фото: наши войска форсируют Западный Буг. Июль 1944